Бойся собственной тени! - Елена Артамонова Страница 34

Пришедшая на ум догадка заставила меня вскочить с постели, включить свет. Послание Аманды лежало между учебником и конспектом по физике. Взгляд скользнул по строкам, написанным на древнем, забытом всеми языке. «И еще, напоследок. Не занимайся магией и остерегайся Художника…». О каком таком Художнике шла речь, мне пока было неведомо, что же касается магии…

Светка не случайно называла себя ведьмой, у нее действительно был этот дар, впрочем, был он и у меня. Эти способности не имели никакого отношения к моему предназначенью охотницы, но они оказались присущи Яне Акулиничевой, девочке имевшей со Светкой одного отца. Дар передался по наследству, и этой зимой мне пришлось воспользоваться им. Тогда, на засыпанной снегом даче, где сам воздух был пронизан злом и страхом, мы со Светкой объединили свои сверхъестественные способности и сумели справиться с наваждением. Мы победили. Но эта победа оказалась очень дорогой.

«Не занимайся магией» — предупреждала меня Аманда. Похоже, все было очень и очень серьезно. Занятия магическими искусствами ослабляло охотниц, делало их уязвимыми, короче, эта дорожка была не для нас. А вот я, сама того не ведая, нарушила запрет, растратила свои силы. Черный призрак не смог одолеть меня, но и мне не хватало сил справиться с ним. Теперь положение надо было исправлять. Вот только как? Ответа на этот вопрос я пока не знала.

Решение возникло только на рассвете. Ради осуществления этого плана стоило прогулять школу, но в последний момент я все же передумала и отправилась выполнять свой ученический долг. Окончить год без «троек» — сейчас это стало одной из самых важных задач. Мама не шутила – один «трояк» и мне придется все каникулы провести в Москве, даже если это обернется самым настоящим концом света.

В школе я сидела, как на иголках. Атмосфера в классе была тревожной и гнетущей. Занимавший первый стол среднего ряда Вовка Измаилов производил нехорошее впечатление – бледность и тени вокруг глаз свидетельствовали о бессонной ночи, а это означало, что тень продолжала преследовать его. Маринка с Наташей вовсе не пришли в школу, еще несколько ребят выглядели напуганными и взволнованными. Черный призрак кругами ходил вокруг меня, выбирая человека, который стал бы послушным исполнителем злой воли. Я всматривалась в лица одноклассников и учителей, пытаясь понять, откуда будет нанесен удар.

Большая перемена была ознаменована еще одним странным событием. Я неторопливо спускалась в буфет, когда сверху раздался топот бешеных слонов – «колобки», стремглав перелетая через три ступеньки, неслись вниз по лестнице. Это была их обычная манера спуска, но сегодня Костик разогнался слишком сильно, поскользнулся на лестничной площадке и, стремясь удержаться в вертикальном состоянии, рухнул прямо ко мне в объятия.

— Костя! – я с возмущением оттолкнула толстяка, хотела сказать что–нибудь ехидное, но остолбенела, увидев выражение его лица.

— Яна…

Он смотрел на меня с неподдельным изумлением, почти с ужасом. Так Костик пялился на школьного врача в тот день, когда его ударило током. Нет, пожалуй, сегодня у Константина было еще более изумленное выражение. Когда на тебя смотрят такими глазами, в голове возникают неприятные предположения.

— Костик, что случилось? – я попыталась прояснить ситуацию, но он только покачал головой и торопливо побежал вслед за Лешей.

Звонок с последнего урока прозвучал для меня, как музыка. Я стремглав вылетела из здания школы, побежала к ближайшей, расположенной минутах в пяти ходьбы церкви. В этом и состоял мой план – исповедоваться, получить отпущение грехов и тем самым освободиться от дурного влияния колдовства.

В детстве меня крестили, но в церковь я заглядывала очень редко, из праздного любопытства. Иногда мы заходили туда с подружками, но больше десяти минут находится там не могли – все происходящее во время службы казалось слишком заумным и непонятным, а потому вызывало скуку. Сейчас я шла в церковь с другими чувствами – мне нужна была помощь, поддержка и защита. Золотой блеск икон, мерцание множества свечей успокаивали, настраивая на благочестивый лад. Служба давно кончилась, и в церкви было всего несколько прихожан. Я решительно двинулась вперед, раздумывая, где можно найти батюшку, но тут на моем пути возникла толстая тетка в черном платке:

— Куда это ты собралась?

О дальнейшем даже вспоминать было неприятно. Я еще не успела толком объяснить, чего хочу, как подверглась жесточайшей критике. И голова моя была не покрыта, и лоб я не перекрестила, входя в храм, и взгляд у меня был дерзкий, без должного смирения… С трудом сдерживая слезы, я вылетела на улицу, как ошпаренная.

Хотелось все бросить и идти домой, но понимание того, что без отпущения грехов мне не справиться с тенью, заставляло продолжать поиски. Во всех храмах события развивались по одному сценарию – меня выслушивали, а, узнав в чем дело, гнали прочь, грозя самыми тяжелыми последствиями. Вскоре я уже чувствовала себя совершенно законченной грешницей.

Безоблачное небо, молодая листва и яркие краски первых цветов не радовали, наоборот, только делали еще более непроглядным сгустившийся в душе мрак. Новенькие туфли растирали пятки, и от этого жизнь становилась совсем невыносимой. Наверняка, мама волновалась – поиски храма уже растянулись на несколько часов, и давно прошли все сроки возвращения домой. Тяжелая сумка с книгами оттягивала руку…

В глубине зеленого, расположенного перпендикулярно улице переулочка, мелькнул купол маленькой церквушки. Ни на что не надеясь, я все же свернула туда. Скамейка у ограды, клумба с алыми тюльпанами – покой, тишина, благодать. Я так и не решилась войти в церковь. Просто села на скамейку, собираясь немного отдохнуть, а потом двинуться домой.

— Что случилось, девочка? Тебе плохо?

Я подняла голову. Рядом стоял сухонький, седой как лунь, священник в старой рясе. У него были добрые, окруженные сеточкой морщин глаза. Неожиданно для себя самой я разревелась, а потом, немного успокоившись, начала рассказывать свою грустную историю:

— Я не хотела ничего плохого, не желала никому зла, но тогда для нас со Светкой это был единственный выход. Только объединив свои силы, мы смогли растопить лед, вырваться на свободу.

— Вас спасла бы молитва, а не колдовство, — строго заметил священник.

— Мы об этом как–то не подумали. Но тогда колдовство сработало. Мы выжили, победили, даже спасли несколько человек, у которых не было ни единого шанса выжить. Все закончилось, и я даже не подозревала, как этот день изменил мою жизнь. Только сегодня ночью поняла. От колдовства остался след, который не дает мне жить. Говорят, что я совершила страшный грех, и теперь меня отовсюду гонят. Но мы не хотели никому зла! Это было доброе, конструктивное колдовство! Мы не призывали на помощь злые силы. А самое главное — я никогда, никогда не буду так поступать! – рыдания вновь подступили к горлу, не давая мне говорить. – Неужели за ошибку надо платить всю жизнь?! Я не могу жить с этим грехом, он как камень на шее тянет ко дну, лишает сил! Но никто не хочет мне помочь! Никто! Неужели мне нет прощенья?!