Когда море стало серебряным - Грейс Лин Страница 34

Пиньмэй по ошибке дала Хайи Листок с Ответами! И он стёр шрамы с её лица! Невероятно! И всё же это произошло: лицо Хайи было гладким и чистым, а у ног её лежала горка сырого риса.

– Что здесь происходит? – спросил хозяин дома Ву, услышав вскрик Пиньмэй. Его глазки-бусинки заблестели ещё ярче, а жена его повела носом, словно чуя угощение. – Что вы делаете?

Оба, сшибая мебель, бросились смотреть, что случилось, – но застыли как вкопанные на полпути, увидев свою служанку.

– Т-твои шрамы… – заикаясь, пробормотал мужчина. – Где?.. Как?..

– Ты их стёрла! – завопила женщина. – Это всё из-за той тряпочки! Ну-ка дай её мне!

Не успели остальные и рта открыть, как эти двое набросились на Хайи и отобрали у неё Листок. Ни на миг не задумавшись, они принялись остервенело тереть им свои щёки, вырывая его друг у друга из рук.

Но когда после этого они стали ощупывать свою кожу, оказалось, что шрамы не исчезли. Наоборот, кожа обвисла и сморщилась, а гóловы ещё сильнее уменьшились и глубже втянулись в меховые воротники. Да нет, это уже были не воротники! Их лица, руки и ноги покрылись густой шерстью цвета трухлявого дерева. Более того, сжиматься и ссыхаться стали не только их лица, но и тела! Мужчина и женщина становились всё меньше и меньше, пока наконец шёлковые наряды и драгоценные заколки не упали на каменный пол и не накрыли их целиком. Из-под груды одежды показались четыре тёмные мохнатые руки, потом две маленькие мохнатые головки. Все остальные в ужасе вскрикнули.

Хозяева дома Ву превратились в обезьян!

Обезьянки сердито зыркали по сторонам. Пиньмэй наблюдала за ними разинув рот, голова её от удивления шла кру́гом. Зато Хайи вскочила и схватила метлу.

– Кыш отсюда! Кыш! – закричала она. Ишань открыл дверь, и Хайи подступила к обезьянкам с метлой наперевес. – Ну-ка прочь!

Обезьянки злобно орали, плевались и пытались драться, но их бывшая служанка настойчиво и упорно гнала их метлой, пока они не оказались за дверью. Животные проскакали по заснеженному двору, запрыгнули на стену и оттуда стали гневно фыркать.

Пиньмэй глаз не могла отвести от чёрных силуэтов на белом снегу. Прежде чем обезьяны скрылись за стеной, одна из них обернулась и погрозила кулаком – и в мохнатой лапе блеснул ярко-зелёный браслет. Ишань захлопнул дверь.

– До чего ж надоедливое зверьё, – сказал он и покачал головой.

Глава 44

– Ну и дела! – сказала Хайи со смехом. Теперь, когда шрамов не стало, Пиньмэй смогла хорошо разглядеть её широкое, приветливое лицо с весёлыми ямочками. Хайи, радостно пританцовывая, вымела черепки разбитой миски и улыбнулась всей компании. – Что вы теперь намерены делать, друзья мои?

– Для начала – убраться отсюда! – сказал Ишань. – Далеко ли ворота Внешнего Города?

– Нет, совсем близко! – сказала женщина. Прервав уборку, она подняла с пола Листок и с улыбкой вручила его Пиньмэй. – Император уехал рано утром, когда вы ещё спали. Сначала он, конечно, приказал найти вас и уничтожить, но когда услышал, что вы дети, то махнул рукой и решил не тратить на вас время. Так что, я уверена, вы с лёгкостью выберетесь из города.

– И тогда я пойду к Великой Стене и отыщу своего мужа, – сказала госпожа Мэн.

Хайи оперлась на метлу и посмотрела на госпожу Мэн взглядом, полным печали и сочувствия. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но госпожа Мэн помотала головой и отвернулась к окну – фигура, окутанная холодным белым светом. Хайи закрыла рот и обратилась к детям.

– А вы? Вы-то не собираетесь к Великой Стене?

Пиньмэй покачала головой, но ни она, ни Ишань ничего не сказали. Драконова жемчужина – не Светоносный Камень. Амы тут нет. Они зря пришли в Город Яркого Лунного Света. Что им теперь делать? Под метлой Хайи громко звякнули черепки разбитой миски.

– Вы можете оставаться здесь столько, сколько пожелаете, – сказала Хайи. Она подняла на плиту тяжёлый начищенный котёл с супом и взглянула на своё отражение в стенке котла. – Красавицей я не была никогда, – сказала она, прикоснувшись к своему обновлённому лицу, – но сейчас я бы не поменялась внешностью даже с богиней Нюйвой!

– Вот и хорошо, иначе у вас появился бы рыбий хвост, – сказал Ишань почти рассеянно, потому что глазел на госпожу Мэн, – а рыбий хвост скорее пригодится, когда живёшь в море, чем когда…

– Ишань! – воскликнула Пиньмэй. – Ты помнишь, что император сказал князю насчёт камня? Насчёт того, что князь, может, что-то и понял бы, если бы нырнул в Хрустальный Дворец на Морском Дне?