Рестарт - Гордон Корман Страница 34

Нам объявляют, что сейчас будет собрание. Это здорово. Все равно что вытянуть карточку «Выходи из тюрьмы» и с ней не идти на утренние уроки. Что за собрание? Да какая разница.

В актовом зале установлен большой экран. Значит, потушат свет. Можно будет отлично вздремнуть, а то я вчера до трех ночи в компьютер играл.

Эрон бухается в кресло, задирает ноги на спинку переднего кресла и раскидывает руки по сторонам. Я проталкиваюсь к нему.

– Эй ты там, – недовольно бухтит лузер, у которого над плечом повис немаленький строительный ботинок Эрона.

Но потом видит, с кем имеет дело, и тут же притухает. Он и с ним его приятели, как зайчики, встают и уходят искать другое место.

Я приземляюсь рядом с Эроном.

– Разбуди, когда все кончится, – сонно бормочет он.

– Это лучше ты меня разбуди, – говорю я, мы отвешиваем друг другу по паре подзатыльников и располагаемся поспать.

Но тут оказывается, что нас согнали поздравить Чейза Эмброза и Шошанну Уэбер с тем, что они сняли супер-дупер-видео для какого-то никому не нужного конкурса. Я прямо всю жизнь мечтал посмотреть, как директор и учителя станут нахваливать чела, который всегда был таким же, как я, но потом грохнулся с крыши и очнулся умником.

Похвалили бы видео и разошлись – так ведь нет, придется его смотреть, все сорок минут. Меня это жутко бесит, про поспать можно забыть. Эрон, тот тоже сел прямо и злобно таращится на Эмброза и девчонку Уэбер.

Включают видео. И у меня реально выносит мозг. Фильм называется «Воин». А главный его герой – старикашка Солвэй, самый вредный Дамблдор из всех живущих на Портленд-стрит! Теперь ясно, зачем эти двое столько времени там торчали.

У Эрона прямо-таки дым из ушей идет.

– Сначала он выставляет нас дураками, когда ходит на исправительные работы, на которые его никто не заставляет ходить, – возмущается он. – А потом еще снимает про это фильм, чтобы все на свете узнали, какой он хороший! И делает это не один, а с девчонкой, чьи предки устроили нам исправительные работы! А я-то считал его своим другом!

– И почему именно Солвэй? – спрашиваю я.

– Точно, почему? Из огромной коллекции окаменелостей они выбрали мерзкого старого краба, который скандалит, если ему вдруг булочку положат не точно посередине тарелки.

– Я про другое. И ты знаешь, про что, – говорю я шепотом. – Сам подумай. Наверняка это не случайно.

– Чейз обо всем забыл. У него амнезия, – напоминает Эрон.

– Про амнезию ты уверен? А то она у него как-то слишком кстати образовалась.

– Из-за амнезии он забыл, что был одним из нас, – говорит Эрон с горечью.

Я киваю.

– Раньше он играл в футбол. Теперь не играет. А то, что, типа, собирается вернуться в команду, – это он, по-моему, просто мозги нам пудрит. Он снял фильм вместе с Шошанной Уэбер и того гляди помирится с Джоэлом. А нас для него теперь как бы и нет.

На экране появляется крупный снимок медали Почета. За кадром Шошанна объясняет, что это не та самая медаль, которую вручили мистеру Солвэю. Оказывается, чудесный мистер Солвэй не только герой, но еще вдобавок и скромняга. Он никогда не носил этой побрякушки, чтобы случайно не обидеть тех, кому ее не дали. И за долгие годы она у него куда-то задевалась.

– Ага, так все и было, – говорю я себе под нос.

– Тссс! – затыкает меня Эрон.

Когда зажигается свет, все минут пять стоя аплодируют Эмброзу и девчонке Уэбер. Это меня бесит – ведь им смотреть кино было так же тоскливо, как и мне. Потом на сцену вытаскивают всех членов видеоклуба, потому что они помогали снимать. Мисс ДеЛео зачитывает письмо, в котором директор дома престарелых благодарит создателей фильма за их обалденность, а школу – за то, что в ней такие обалденные ученики. Меня от всего этого тошнит.

Нас с Эроном приговорили ходить в эту богадельню три раза в неделю, считай, до тех пор, пока не состаримся настолько, чтобы самим там поселиться. И что нам за это достается? Только крики и ругань – что от медсестер, что от Дамблдоров. А Чейз, который намного хуже нас, получает любовное письмо от директора.

Никогда еще мне не было так приятно снова оказаться в учебном классе.

– Так дальше не пойдет, – говорю я Эрону, когда он садится рядом. – Он нас держит за не пойми кого, а мы молчим.

Эрон в первый раз в жизни совершенно серьезно смотрит на меня.

– Я знаю, как освежить Чейзу память. Как напомнить, кто его настоящие друзья.