Последнее дело Блина - Евгений Некрасов Страница 32

— Все-таки умных преступников не бывает, — говорил Блинков-младший, удобно развалившись на пружинящих ветвях, как в кресле. — Если умный человек хочет разбогатеть, он что сделает?

— Что? — с улыбкой спросил Аксакал. Митек задирал нос, как никогда.

— Он сначала крепко подумает: «А на самом ли деле я хочу разбогатеть?»

Ответ показался Аксакалу глупым.

— Разбогатеть все хотят, — сказал он.

— Ошибаешься, Седая Борода! Все хотят, чтобы им побольше платили за работу. А чтобы разбогатеть, чаще всего надо поменять и работу, и всю свою жизнь. Вот этого многие или не хотят, или не могут. Мою маму звали в банк начальником охраны. Зарплату давали в тридцать раз больше, чем в контрразведке.

— Отказалась?

— Ясное дело, раз она до сих пор служит. Ей в контрразведке интересней… Об этом и надо подумать: «Вправду ли я хочу разбогатеть или мне нравится моя жизнь, только денег не хватает?». Если нравится, то не завидуй богатым.

— А если не нравится? — спросил Аксакал. Разговор становился любопытным.

— Тогда меняй жизнь. Вот мой сосед князь Голенищев-Пупырко Старший был инженером и захотел разбогатеть. Он продал квартиру своей матери и на эти деньги открыл киоск. Его несчастные дети мучились в одной комнате с бабкой, вреднейшей из пенсионерок нашего микрорайона. А князь и его жена торговали в киоске днем и ночью. Он сам возил продукты на машине, сам их грузил и сам пересчитывал. Киоск грабили и поджигали, князь терял всё и начинал сначала. Зато теперь у него семь таких киосков, он богатый человек. Самое интересное, что князь по-прежнему работает с утра до вечера и не купил себе дорогую машину, хотя давно бы мог.

— Жадный? — спросил Аксакал.

— Да нет, просто спешит богатеть. Он лучше купит еще один киоск, чем новую машину, хотя каждый киоск добавляет ему работы. А вот кто по-настоящему жадный, завистливый, подлый, — это преступники. Они хотят разбогатеть без труда, а без труда можно только отнять или украсть. Считают себя умными, а на самом деле даже самые умные из преступников — только хитрые дураки. Полюбуйся на этого. — Блинков-младший раздвинул ветки и не глядя ткнул пальцем на реку. Упрямый рыболов снова забрасывал якорь напротив белой пирамиды.

— Он браконьер, что ли? — не понял Аксакал.

— Нет, Седая Борода. Познакомься, это Таможенник!

— Таможенник?! — Аксакал не знал, верить или не верить. — Рыбку приехал половить, что ли?

— Нет, он приехал за кокаином. Я до последней минуты боялся, — сказал Митек. — Думал, вдруг нашелся один умный? Только нет, фигушки! Три месяца держался, но все равно прискакал.

— Почему три месяца?

— Так ведь Прохора взяли в марте! Если бы Таможенник хотел найти тайник, то еще тогда нашел бы. Видишь, он и место знает даже без моей записной книжки. Значит, до сих пор Таможенник «лежал на дне»: жил, как честный человек, поэтому его и не смогли поймать. А кокаин тоже лежал на дне и дожидался хозяина… Я думаю, контрразведчики нарочно устроили Прохору и Султану побег. Таможенник узнал, что Султан появился на даче, и вот, пожалуйста: плюнул на осторожность и кинулся спасать свой кокаин!

Аксакал немо раскрывал и закрывал рот. На языке вертелись десятки вопросов. На некоторые он сам находил ответы, не успев их задать, другие, казалось, разбивали Митькину версию в пух и прах. Скажем, такие:

— А почему он ищет кокаин в реке? Ведь север вон там. — Аксакал показал на луг. — И потом, интересно, как Прохор отмерял шаги по речке? Святой он, что ли, по воде ходить?

— А у Прохора не написано «сто десять шагов на север», — возразил Митек. — Это мы думали, что «С» — север. А тут есть другая «С»! — Он показал рукой на пирамиду на том берегу реки. — Эта штука называется створный знак. Он говорит капитанам, где начинать поворот, чтобы корабль не сошел с «Ф» — фарватера. Фарватер — это самое глубокое место реки, не обязательно середина. А Прохор не по воде ходил, как посуху, он по льду ходил! — Круглое лицо напарника сияло. — Эх, Седая Борода! Я тоже шатался тут по лугу, как ты, шаги считал. А потом дождь ка-ак хлынет, молния ка-ак даст в реку! Совсем рядом, я с ног слетел, честное слово! Поднимаюсь и вижу: ливень, буря, а рыбачок этот сидит, как ненормальный, и кидает якорь, и кидает. И створный знак у него за спиной. Тут до меня и дошло… А потом я сообразил еще одну вещь. Тебе не казалось странным, что Прохор выбрал какие-то кривые координаты для тайника? Не просто сто десять шагов прямо, а еще шестнадцать вбок?

— Казалось, — подтвердил Аксакал. — Если бы «Ф» была, например, фермой, тогда другое дело: сто десять шагов до фермы, потом вдоль стены еще шестнадцать до какой-нибудь ямы или трубы. Нормальные координаты. А когда я вышел на луг, то сразу подумал: зачем крутить, если земля везде одинаковая?

— Вот! — еще сильнее засиял Блинков-младший. — А по льду зачем ему было крутить?

Аксакал развел руками.

— Да затем, что в шестнадцати шагах по фарватеру наверняка была готовая прорубь! Он просто скинул туда кокаин. Конечно, упаковал его как следует, чтобы не намок, привязал какой-нибудь груз. Очень толково придумано, — похвалил преступников Митек. — Я думаю, что Прохор и не собирался возвращаться к тайнику. Назавтра пришел бы к проруби «рыболов», поставил бы над ней палатку и при дневном свете, считай, что у всех на глазах, выудил бы кокаин. Главное, никто никогда не увидел бы их вместе. А если кого поймали бы, он мог сказать: «Нечаянно что-то зацепилось за крючок, сам не знаю, что выловил».

— Так, может, это не Таможенник? — Аксакал кивнул на рыбачка в лодке.

— Следствие покажет, — с важным видом ответил Блинков-младший, — Я все-таки думаю, что Таможенник. Раньше торговцы покупали кокаин у Прохора и могли не знать настоящего хозяина Синдиката. А теперь Таможенник должен с ними встретиться, познакомиться, припугнуть их, чтоб деньги не зажилили.