Синие лыжи с белой полосой - Алексей Гавриленко Страница 32

— Ну расскажите. А потом я вам опять про себя буду рассказывать. Я кое-что вспомнил.

— Слушайте. Я занималась у одного замечательного тренера, который, кстати, до сих пор мальчишек и девчонок учит быстро бегать на лыжах. — Яна посмотрела по сторонам, они как раз находились поблизости от спортшколы, художница указала рукой во двор: — Вон там, за теми домами, и сейчас находится эта лыжная секция. Так вот, однажды на тренировке я показала рекордный результат. Мы так радовались… Мы с тренером начали готовиться к соревнованиям на первенство нашего города. Это было лет шесть назад. А кажется, сто лет прошло… И вдруг в ту весну, когда уже везде подтаивал снег, одна очень сильная спортсменка… удивительная девушка и настоящая чемпионка… я всегда брала с нее пример, она тоже когда-то занималась у этого тренера… — И тут Яна резко замолчала. Остановилась и к чему-то прислушалась. — Вам, Любим, не показалось, что кто-то зовет на помощь?

— Нет. Все тихо. А что дальше-то? Вам дали ценный приз?

Яна помолчала еще мгновение, решила, что ей все-таки померещилось, и продолжила свой рассказ:

— Ну вот, поехала эта чемпионка на последние в том году старты. И представьте, случилась ужасная трагедия! Ужасная! После этого я даже не могла долгое время на лыжи встать, с горя отказалась от соревнований на первенство города. С тех пор больше не тренировалась…

— Так чего там случилось-то?

— Автобус, на котором ехала эта чемпионка через горный перевал, был очень старым, и вдруг на крутом спуске у него внезапно отказали…

Яна резко замолчала. Именно в этот момент из двора выскочила девочка и бросилась им навстречу.

— Дяденька, дяденька! — закричала она, обращаясь к Любиму. — Помогите, пожалуйста! Скорее! Там один мальчик сейчас упадет и разобьется…

Яна даже не дослушала, она уже мчалась во двор, мчалась, словно на первенстве города — ее белый плащ развевался, как парус, а каблуки стучали, как клавиши старой пишущей машинки под руками Славкиной бабушки.

Пока Эля звала на помощь, Славка каким-то чудом сполз до самой нижней ступени, повис на руках и нащупал ногами спасительные ящики. В следующее мгновение он загремел вместе с этой пирамидой. Выбравшись из-под груды деревяшек, он услышал стук каблуков, и мальчишеский инстинкт взял верх — Славка отпрыгнул в темноту и притаился. Только сейчас он поднял голову и посмотрел на Мишку, тот по-прежнему изображал мешок на верблюде.

Яна сбросила свой белоснежный плащ прямо на руки Эле. Оставшись в брючном костюме, она стала похожа на цирковую гимнастку перед исполнением смертельного трюка. Спортивная, нарядная и сосредоточенная. Ловко подтянувшись, она устремилась наверх — к озорнику, который висел на уровне окон четвертого этажа. Лестница издавала угрожающие звуки, прутья-ступеньки скрипели и трещали, а вся железная конструкция гудела, но Яна не обращала внимания на эти угрозы. Добравшись до четвертого этажа, она протянула руку к Мишке и крепко схватила его за куртку.

— Не бойся. Все будет хорошо. Ползи ко мне. Я держу тебя. Не бойся, вот так, отлично, молодчина, — подбадривала она мальчишку.

Мишка долго не решался двинуться с места, но в конце концов зашевелился и, слушаясь команд своей спасительницы, хоть и с большим трудом, но все-таки дополз до желанных ступенек. Яна ни на секунду не ослабляла своей хватки, крепко держа его за куртку, и вот уже мальчишка снова на ступеньках, и вдвоем они начали путь вниз. Яна двигалась на полшага ниже, и если бы под Мишкой подломилась перекладина, или он оступился, то не полетел бы вниз, а упал прямо на Яну, и она бы опять его спасла.

Мишкин страх высоты отпустил свою жертву, Мишка все смелее и смелее переставлял руки и ноги. Достигнув нижней ступеньки, Яна спрыгнула, затем помогла благополучно приземлиться Мишке.

Все это головокружительное приключение Славка наблюдал со стороны, точнее, снизу, он не хотел попадаться на глаза, ему было стыдно — он же не сумел помочь Мишке.

Когда все уже было позади, Славке вдруг очень захотелось оказаться на месте Мишки. Да-да. Такая вот короткая память у страха! В эту минуту он забыл, как ему было тошно, его уже обуревали совсем другие чувства. Забурлила его неугомонная фантазия, которая не чета его страху — не ждет своего часа в потаенных уголках, она всегда рядом. Славке страстно захотелось, чтобы его тоже спасла такая отважная акробатка. Его еще никто никогда не спасал.

— Ну что, альпинист? На земле лучше? — спросила цирковая гимнастка, снимая свои некогда белые перчатки.

— Лучше, — кивал Мишка склоненной головой.

— Больше не полезешь?

— Не-а, никогда!

И тут наблюдавший со стороны Славка захлопал глазами — в свете фонаря появился еще один человек. Где он раньше прятался? Может, его просто в темноте не было видно: резиновые сапоги, длинный плащ и вязаная шапочка чернели, будто их кто-то гуталином намазал, он просто сливался с окружающей темнотой. Так еще хамелеоны могут — вспомнил Славка.

— А мы вот тебя сейчас в милицию! — начал угрожать Мишке хамелеон. Да еще с таким видом, будто это он совершил подвиг — только что спас первоклассника. — Понял?! Чтоб родители тебя выпороли как Сидорову козу!

— Прекратите кричать на ребенка! — вступилась за Мишку его спасительница. — Не видите, он и так ни жив ни мертв! Перепугался.

Но черный завелся не на шутку:

— Перепугался, паршивец? А вот когда мы ему счет предъявим за испорченные перчатки, он еще больше перепугается! Сейчас же назови адрес постоянного проживания…

— Да успокойтесь вы! Зачем кричать на ребенка! — Яна бросила свои перчатки в урну. — Я, если хотите знать, не люблю белые перчатки, хожу в них, как белоручка какая-то… Они мне с самого начала не нравились, завтра куплю себе другие. — Спасительница повернулась к Эле: — А ты, малышка, настоящий друг. Хорошо, что ты не растерялась и вовремя позвала на помощь…

Славка, так никем и не замеченный, стоял в тени дома — завороженно смотрел, как Мишка и Эля направились к подъезду, как черный человек юлой закрутился возле спасительницы, как она надела свой белоснежный плащ, звонко зашагала к арке, ведущей на Центральную улицу, и исчезла в серых сумерках.

Прошла целая вечность, а Славка, подобно часовой стрелке, которая застряла между цифрами «8» и «9», все еще был недвижен, он тоже застрял в своих мыслях — где-то между небом и землей, вернее, где-то между вторым этажом и первым — на этой злополучной лестнице.

И только когда гулкое эхо каблуков белоснежной белоручки растаяло и даже немного забылось, он очнулся и медленно направился к крыльцу. К тому самому месту, где всего полчаса назад он восседал на перилах в ожидании Эли и Мишки.

Заскрипела тугая пружина, громко хлопнула дверь. Двор опустел. Лишь дождь и ветер бесчинствовали, как и прежде, уже второй месяц они безраздельно хозяйничали в городе — на улицах, площадях и во дворах-колодцах.