Вовка Грушин и другие - Юрий Сотник Страница 32

Но вот последние вещи втащили на третий этаж, и грузовик с рабочими уехал. Буквально через минуту во двор вкатило такси, и тут нам стало ясно, кому принадлежит старинная мебель. Из машины вышла дородная прямая женщина, с очень пышными седыми волосами и розовым лицом, почти без морщин. Платье на ней было длинное.

– Во! Екатерина Вторая! – шепнул Дудкин.

Аглая и Зина хихикнули. Женщина и в самом деле походила на Екатерину Вторую, которую мы недавно видели в кино. Вслед за женщиной появилась девочка нашего возраста.

– Мама! Мы идем! – крикнул сверху мужчина.

– Сами управимся! – ответила «Екатерина Вторая».

Она расплатилась с шофером, нагрузила девочку какими-то свертками, сама взяла два больших чемодана и легко пошла с ними к подъезду.

– Спасибо, дорогой! – сказала она, когда Дудкин открыл перед нею дверь.

Девчонки пошли к управдому раздобывать сведения о новых жильцах и примчались обратно с вытаращенными глазами. Оказалось, что «Екатерина Вторая» – не кто иная, как заслуженная артистка республики Вера Федоровна Двинская.

На следующее утро Дудкин уехал с отцом по грибы. Аглая, Зина, Васька и я весь день слонялись по двору, ожидая, что внучка знаменитой артистки выйдет погулять и нам удастся познакомиться с ней. Но она все не выходила.

Под вечер начались обычные мучения Сени Ласточкина и его старшего брата Бориса. Дело в том, что они построили кордовую авиамодель и вот уже неделю маялись, стараясь заставить ее взлететь.

Сегодня у них тоже что-то не ладилось. Модель трещала бензиновым моторчиком, носилась большими кругами по асфальту, но отрываться от земли не хотела.

Вот тут-то и появились не только внучка Двинской, но и сама Двинская. «Екатерина Вторая» сразу очень заинтересовалась моделью. Она остановилась рядом с нами, сцепила руки перед грудью и стала смотреть во все глаза.

– Ты посмотри, как интересно! Ну просто копия самолета! Оля! Да ты только взгляни!

А Оля, довольно хорошенькая девочка, смотрела на модель внимательно, однако без всякого выражения на продолговатом бледном лице.

– Занятный самолетик, – согласилась она.

– Бегает, бегает, а не взлетает! – переживала Двинская. – А почему он не взлетает? Или он не должен взлетать? Вот! Теперь совсем остановился!

Моторчик у модели заглох, и конструкторы принялись колдовать над ним. Тут появился Дудкин с кошелкой, полной грибов.

– «Рожденный ползать летать не может», – сказал он громко и пошел дальше в свой подъезд.

Двинскую он, кажется, не заметил, а та уставилась ему вслед.

– Ишь ты какой остряк! Оля, слышала?

– Остроумно сказано, – медленно и серьезно проговорила Оля.

Двинская посмотрела на нас.

– Молодец какой! Он здесь живет? В этом доме?

– Здесь, – ответила Зинаида. – Он еще про вашу мебель сказал… Аглая, помнишь? Тогда еще Антона профессор похвалил!..

Аглая кивнула:

– Ага. Он про вашу мебель сказал, что она «старина, а не старье».

Это Вере Федоровне тоже очень понравилось.

– Смотри, Оля, это уже не цитата, это он уже собственную мысль выразил… И как точно!

Тут Аглая сообщила Двинской, что Дудкин назвал ее «Екатериной Второй». И это ей понравилось.

– Слушай, Оля! Да ведь это просто интересный человек!

– Остроумный человек, – согласилась Оля.

– Обязательно познакомьте нас с ним, – сказала Вера Федоровна. – Оля! Да ведь с такими острословами ты просто можешь светский салон открыть!

– Интересно будет познакомиться, – без всякого выражения проговорила Оля.

На следующее утро, сидя за завтраком, я услышал, как Аглая и Зинаида надрываются во дворе:

– Антошка! Дудкин! Антошка, выйди скорей!

Я появился во дворе в ту минуту, когда туда вышел Антон. Девчонки так и налетели на него. Приплясывая от возбуждения, они рассказывали, какой вчера получился разговор и как понравились Вере Федоровне и ее внучке все Антошкины изречения.

– Она знаешь что про тебя сказала? Что ты очень интересный человек! – сообщила Зинаида. – Во как!

– Кто сказал? – вертел головой Антон.

– Да ну Двинская! – кипятилась Аглая. – Так прямо и говорит: «Это, говорит, наверное, исключительно интересный человек! Мне прямо, говорит, оч-чень, оч-чень хочется с ним познакомиться!»

– С кем познакомиться?

– Тьфу! Да у тебя в голове мозги или что? С тобой ей хочется познакомиться! С тобой!

– Кому?

– Господи!.. Ну Двинской! Артистке! Заслуженной!

– Глашк! Погоди! – перебила Зинаида. – И Оля эта… она тоже хочет с ним познакомиться. Она так и сказала: «Это очень интересный человек!»

– Нет, Зинка, ну что ты путаешь! Она «интересный» не говорила!

– Ага! Верно, не говорила! Она сказала, что ты очень… этот… остроумный человек, и потом говорит: «Я тоже… это… я ужасно, с большим удовольствием с ним познакомлюсь». Они из-за тебя какой-то салон даже открывать собираются!

– Выставку, что ли?..

– Не… какой-то другой… светский какой-то.

– Да ну вас! Дуры психованные! – вдруг обозлился Дудкин и ушел домой.

Как видно, он подумал, что его разыгрывают.

После этого девчонки, наверное, полчаса завывали у него под окном: «Анто-о-ошка! Ну на мину-у-у-уточку! Ну вы-ы-ыйди!»

Но Дудкин так и не вышел к ним.

Зато после обеда он явился ко мне. Вид у него был серьезный, озабоченный.

– Ты чего делаешь? Ты один?

– Один. А что?

– Так…

Мы прошли в комнату. Насупив брови, Антон заложил руки за спину и уставился на меня исподлобья.

– Слушай!.. Это правда, чего девчонки говорили?

– Правда, – ответил я.

Антошка еще больше насупился.

– И значит, эта Двинская так и сказала, что я… ну, это… ну… остроумный?

– Нет, Двинская сказала, что ты интересный человек.

– Двинская?

– Ага. А Оля сказала, что ты остроумный.

Антошка присел на край дивана, подпер подбородок рукой.

– Черт! А я думал, я просто так болтаю, безо всякого остроумия… – Он помолчал, потом взглянул на меня снизу вверх. – А по-твоему, я остроумный? Только честно!

Я никогда над этим вопросом не задумывался, но из деликатности ответил:

– По-моему, остроумный.

– И значит, они познакомиться хотят?

– Да. Я сам слышал.