Мила Рудик и Чаша Лунного Света - Алека Вольских Страница 32

— Здесь, в Главном холле, всегда вывешивают расписание уроков, указы по школе и по городу, а также объявления о пропажах и находках. Первое случается чаще. Читайте регулярно все, что вывешивают на досках, и вы всегда будете в курсе происходящих событий, — громко объявил Горангель.

Он провел их чуть дальше вдоль стены к большому плакату с картинками в таблице. В самом верху таблицы сидел большой трехголовый дракон, а внизу — какое-то существо, настолько маленькое, что его нельзя было рассмотреть.

— Это, — сказал Горангель, указывая рукой на изображенные лесенкой картинки, — таблица оценок. Именно по этой системе будут оцениваться ваши знания. Высшая оценка — Дракон. Она означает «выше всяких похвал».

Драконьи головы на плакате дыхнули огнем.

— Худшая оценка, — продолжал Горангель. — Тля, то есть — «ничтожно».

Крошечная точка в самом низу подпрыгнула.

— Подробнее вы изучите систему оценивания сами. Время у вас на это будет, а таблица составлена очень доступно. — Заглянув в расписание, Горангель объявил: — Сегодня у вас первый урок — антропософия. Это на втором этаже.

Когда они уходили, подошла еще одна группа первокурсников в формах Золотого глаза. Сопровождающий их Фреди с терпеливой улыбкой повторял все сказанное Горангелем, но уже для своих подопечных.

Они поднимались по лестнице на второй этаж, мимо портрета профессора Ледович — декана Львиного зева. Вид у нее на портрете был еще более бесстрастный, чем в жизни. Она держала палочку так, что та смотрела в небо, а все небо было испещрено страшными молниями и черными тучами. Вот только вокруг фигуры профессора, которая стояла в полный рост, было светло, как в солнечный день.

В кабине антропософии тоже было много картин. На одной сыпал снег и было слышно завывание пурги, на другой в саду шелестели листвой деревья, на третьей плескалось море, на четвертой сверкали молнии над замком, который заметно напоминал Думгрот. Эта картина была чуть позади Милы и Ромки, которые сели за одну парту, и как раз сбоку от парты за ними, где сидели Яшка с Белкой.

Но больше всего Мила была ошеломлена старинным миниатюрным судном, подвешенным к потолку прямо над их с Ромкой головами. На борту полустертыми буквами было написано, что эта лодка носит имя «Чокнутый Пью». Череп и скрещенные человеческие кости на флаге говорили о том, что это пиратское судно. А нос судна украшала очень похожая на человеческую голова пирата с повязкой на правом глазу, в дырявой, простреленной шляпе и с золотыми зубами, выпирающими из ухмыляющегося рта. На долю секунды Миле показалось, что полоумная ухмылка пирата стала еще шире, когда он заметил, что его рассматривают. Судя по всему — это и был Чокнутый Пью.

— Ну что ж, новобранцы, — произнесла профессор Ледович, оглядывая парты, — начнем первый урок. Скажите мне честно, применял ли уже кто-то из вас когда-либо волшебство?

Все переглядывались, но руки не поднимали.

— Не стоит скромничать! У некоторых из вас родители волшебники. Не думайте, что я поверю, будто вы не пробовали поднять злую соседскую собаку в воздух или напустить родителям в завтрак насекомых, когда они отказывались покупать вам то, чего вам очень хотелось.

Костя Мамонт за партой в соседнем ряду неуверенно поднял руку.

— Да, господин Мамонт, — заметив его руку, произнесла профессор. — Чем можете похвастаться?

— Я… — нерешительно начал лопоухий Костя. — Я… я пытался превратить старую папину метлу, которая давно стоит в чулане, потому что ею никто не пользуется, в новую ступу, как в витрине «Пороховой стрелы», которая за пять минут облетает вокруг Троллинбурга.

— И что же у вас вышло, господин Мамонт? — с нескрываемым интересом спросила профессор.

Костя поежился, почесал за ухом и с явной неохотой ответил:

— Она почему-то не стала превращаться в ступу, а вместо этого вымела меня и мою младшую сестру из дома.

— И что же сказал ваш отец, когда пришел с работы? — продолжала интересоваться Альбина.

— Он сначала ничего не успел сказать, потому что метла и его вымела из дома, а когда пришла бабушка — вымела и ее. Она уже начала выметать из дома мебель, когда подоспела бригада «Скорого развоплощения» и сняла с метлы заклятие.

Весь класс покатывался со смеху, когда красный от стыда Мамонт сел за парту.

Альбина подняла руку, успокаивая ребят:

— Я надеюсь, плачевный опыт господина Мамонта послужит для вас уроком. Вы здесь как раз для того чтобы старая метла, вместо того чтобы превратиться в ступу, не стала вас лупить, прошу прощения, по мягкому месту.

В ответ раздалось несколько смешков. Но лицо профессора вновь стало серьезным, и в классе мгновенно воцарилась тишина. Высокий белый лоб профессора антропософии как будто был высечен из мрамора, а стройная величественная фигура внушала какой-то странный трепет и уважение.

— Здесь я научу вас, как посадить на цепь бурю и усмирить пламя, как выпустить из подземелья ночь и вдохнуть в темноту свет, как спрятать в рукав молнию и рассердить гром…

Вдруг в классе раздался такой оглушительный раскат грома, что многие вскрикнули и подпрыгнули за партами, но больше всех Яшка с Белкой, потому что грохот раздался из картины на стене рядом с ними. А следом за жуткими звуками там мелькнула над башнями черного замка ослепительная молния, и Мила, уже успев повернуть голову назад, зажмурилась.

— Я расскажу, как сплести из слов колдовской омут, — продолжала профессор, — и намотать на палец нить мысли…

Потом, вдруг очень неожиданно изменив интонацию, Альбина добавила:

— И, кстати, господин Мамонт… — Мила была уверена, что профессор улыбается, хотя выражение ее лица по-прежнему казалось бесстрастным. — Никогда не верьте тому, что пишут в инструкциях к ступам, если они продаются в «Пороховой стреле». Та ступа, о которой вы говорили, за пять минут даже в воздух и то не поднимется. А уж чтоб облететь вокруг Троллинбурга…

Она прокашлялась.

— Могу гарантировать, что школу вы окончите раньше.

Она подняла палочку вверх, сделала круговое движение рукой, как будто создавала воронку, и резко запрокинула кисть руки назад. Тут же все увидели над ее головой, написанные искристым синим цветом, слова:

«Гидро Эгидос».

Протянув руку в другую сторону, она проделала то же самое: палочка снова вздрогнула, и появились другие слова, такие же синие, поигрывающие оттенками от голубого до фиолетового:

«Гидро Акрос».

— Сегодня мы будем изучать заклинания воды, — сказала профессор. — Вода — это опасный враг и добрый помощник. Она бурлит и затягивает в пучину, поднимается над землей и поглощает все живое. Испаряясь, она превращается в туманные лабиринты, и обрекает на муки, когда иссякает.

Притихший класс следил за прохаживающейся перед партами Альбиной, завороженный ее голосом. А голос у нее действительно был колдовской.