Мэтт Грэнвилл, Везучий Неудачник - Лилия Ильюшина Страница 31

За Воротами нас поджидала немаленькая компания. Забавно: число тех, кого я в ней знал, составляло половину от того, с кем я был знаком в Карпетауне, и треть от того, сколько всего было человек. За главного явно был Дерек, хотя несколько парней рядом с ним выглядели постарше. Он смешно краснел и то и дело косился на товарищей. Дождавшись, когда ветер чуть стихнет, гордость Школы предложил:

– Давайте посидим в кафе. Это такая традиция: ученики в неформальной обстановке рассказывают об учебе и угощают конкурсантов…

– Да, отличная традиция. Главное, совсем новая, – хмыкнул высокий чернявый студент, не обращая внимания на шипение и гримасы Дерека.

Толпа конкурсантов замялась и заколебалась. С одной стороны, было лестно, что приглашают поболтать с настоящими учениками. И продлить ощущение радости от победы. С другой – все устали и хотели отдохнуть. Зануда Китти Плюш решительно взмахнула косичками и заявила, что лично она собирается готовиться к следующему туру. За ней потянулась еще пара человек. Моя причина была гораздо серьезнее: мне просто не нравился Дерек.

– Ладно, я думал, вам будет интересно узнать кое-что о конкурсе, ну как хотите. Удачи!

Все разом обернулись и вопросительно уставились на него. Вайверин никак не могла решиться – уйти или остаться. Скрюченными от холода пальцами я застегнул сюртук на все пуговицы и поднял воротник. Уж я-то не собираюсь смотреть в рот этому говоруну. Лучше схожу в «Сироту», проведаю Визла с Бобом, отметим победу, в конце концов.

– Мэтью, не бойся, там не опасно. Я помню, что у тебя особая ситуация. Кстати, по пути заглянем на площадь Баллов, – крикнул Дерек всем остальным.

Он что, думает, я боюсь?! Так вот: даже если вы полностью уверены в своем решении, но вас прилюдно заподозрили в трусости, наплюйте на него. Честь дороже! Сжав зубы, я пристроился рядом с Дэйвом.

– Советую всем применить обычные защитные чары, они отлично помогут от ветра, – перекрикивая очередной порыв, посоветовал пухлощекий парень, похожий на пельмень.

Я с трудом нацепил амулет и побежал догонять остальных. Они как раз остановились возле Алтаря баллов. Сейчас он выглядел как пещера с сокровищами: сверху над черной громадой куба распростерлись кожистые в багровых прожилках крылья дракона, под которым вперемешку лежали россыпи самоцветов. Золотыми и серебряными ручейками монеты стекали по постаменту в большие глубокие чаши, откуда фонтаном били вверх, чтобы через мгновение со звоном снова разлететься по мрамору. Картину несколько портила здоровенная глыба угля, торчавшая сбоку. Она висела на самом краю и раскачивалась от особо сильных порывов ветра, рискуя рухнуть вниз.

– Победитель конкурса получит столько камней, сколько отдаст Алтарь, – начал рассказывать Дерек, придвигаясь поближе к Вайверин. – На самом деле любой участник может потребовать свои камни, но тогда придется платить штрафы, и не факт, что выигрыша хватит, так что редко кто рискует. Обычную ставку может сделать любой желающий, главное – точно проговорить условия. Вот Мартен, например, умудрился выигрышем оплатить учебу! На себя ставить нельзя.

Его чернявый дружок самодовольно улыбнулся. Алек, наоборот, нахмурился. Долго любоваться сокровищами Дерек не дал и потащил нас дальше. По дороге он то и дело сверялся с картой. Теперь понятно, почему ученики живут в Школе, – с этими передвижками они добирались бы до нее как раз к выпускному. Наконец Мартен победно замахал руками. Кафе было на первом этаже небольшого зеленого домика и называлось «Профессор и училка».

Естественно, перед дверью оказался барьер, который все, кроме меня, благополучно прошли. Эта была классная идея – тащиться сюда через полгорода, чтобы застрять на пороге. Хуже было только то, что спасать меня вышел Мистер Дружелюбие Дерек Хельм.

– Извини, Мэтью, это обычные чары защиты, они от нелегалов. Сейчас помогу. Слушай, а как ты умудрился уговорить Феррариуса? Он же после Проклятой Молли больше не берет учеников! Вот, проходи.

Так во мне яркой вспышкой зажегся важнейший жизненный принцип: я ненавижу двери. Любые: раздвижные, зачарованные, простые деревянные, тайные, призывно распахнутые, калитки, врата и воротца, проемы и арки. В этом городе все мои беды начинаются даже не с порога, а именно с дверей, моль побери эти типовые защиты!

Скрип переезжающих домов, рев Стражей, хриплый кашель, шуршание шагов, гудок поезда, шлепки пузырей по мостовой, детский плач, пьяные ругательства, звон посуды, шипение жареных сосисок, стук дверей, хлопанье форточек на ветру – все звуки разом, до головной боли, навалились на меня. Парень-пельмень быстро достал затычки из сапога при входе и вставил мне в уши. Жуткий шум сразу исчез, осталось только негромкое бормотание нашей компании.

– Это Чарли Пранк устроил на экзамене по гармонии, называется «Симфония „Музыка города“». Громыхало на весь Карпетаун. Чтоб не оглохнуть, придумали эти затычки. Потом, конечно, волшебство развеялось, но тут, в кафе, почему-то осталось. Все привыкли, это даже удобно – крутишь затычку и слушаешь то, что тебе нравится, – пояснил он.

Сделав всего пару шагов, я почувствовал, как амулет становится заметно тяжелее и меняет цвет с черного на ярко-синий. Это наводило на мысль о просто запредельной концентрации магии. Что, в общем-то, было понятно и без амулета.

Под потолком была в разгаре битва огненного кольца и волшебной палочки. За столиком возле размалеванной надписями стены из белого кирпича сидела симпатичная девчонка и старательно помешивала в котле какое-то зелье. Пара студентов мирно дрыхла в подвесных койках и гамаках. К молодому человеку, который с сердитым видом читал растрепанную книгу, подошла хозяйка, светловолосая девушка неопределенных лет. По-моему, татуировки у нее были даже на мочках ушей. Читатель что-то буркнул, и она, даже не разлепив глаза, принялась лить из чайника прямо ему в руку. Вместо пузырей от ожогов в ней оказался столбик прозрачного травяного настоя.

Парень-читатель так увлекся книгой, что не заметил, как из его раскрытой сумки выбираются две тонкие брошюрки и потихоньку удирают к дверям. Дерек перехватил их, засунул обратно и застегнул пряжку.

– Так и норовят сбежать к Стократусу. Видите, здесь все книги приходится держать под замком. – Он кивнул на стену, где за решеткой на полке томилось несколько томов солидного возраста.

Мартен и человек-пельмень согнали вместе пару носившихся в воздухе столешниц без ножек, подогнали кучу разноцветных подушек, и все наконец расселись. Хозяйка ловко метнула нам карточки меню, и кто-то звонко заверещал. Ласло Восемнадцатый-старший вытянул из нагрудного кармана пузырек, в котором завывал и потирал ушибленный бок хорошо знакомый мне Ласло Восемнадцатый-младший.

– После того раза папа разорался и полез в бутылку, вот я и подумал, пусть посидит там подольше, – хохотнул надежда рода Ласло и потряс пузырьком, отчего папенька нелепо раскорячился по стеклянной стенке.

Ласло продолжал гаденько хихикать, но остальным было уже не до него: буквы в карточках меню то и дело менялись и смешивались в кучу. На моей так вообще ничегошеньки не было. Хозяйка одним махом сгребла их и шлепнула мухобойкой.