Галактический зверинец - Дмитрий Емец Страница 31

После похищения звездолета разразился огромный всекосмический скандал, и было приказано любой ценой найти и вернуть звездолет, но сделать уже ничего было невозможно. Боевая машина последней модификации была разработана с таким расчетом, чтобы быть невидимой для радаров, отличалась совершенством вооружений, высокой скоростью и маневренностью. Вскоре после этого галактическая война завершилась – вначале было объявлено временное перемирие, а потом все три воюющих стороны заключили между собой мир. С тех пор никакие военные проекты по всеобщей договоренности не финансировались, и угнанный прабабушкой Фельды боевой звездолет так и остался самым совершенным во всем военном флоте Вселенной.

Хотя этот военный корабль с толстой броней, способной выдержать даже прямое попадание импульсно-детонирующего снаряда, мог в случае необходимости управляться только одним капитаном, первоначально он был рассчитан более чем на сто членов экипажа. На звездолете было более шестидесяти отсеков, и состоял он из трех уровней, не считая нижнего ангара, переделанного в зоопарк. Верхний уровень был предназначен для управления кораблем. Здесь находились: капитанская каюта, которую занимала, разумеется, Фельда; оружейная палуба, в которой командовал Робус-Гробус; навигаторская, пункты связи, медотсек, каюта управления двигателями и прочие обслуживающие помещения.

В первом уровне, куда друзья попали с самого начала, размещались шлюзы, ремонтные отсеки, хранилища резервных боеприпасов в несгораемых капсулах и так далее.

Потом пневматический лифт остановился на втором уровне, наименее редко посещаемом из всех на звездолете. Суп осторожно выехал из кабины и заблокировал ее креслом, чтобы Робус-Гробус и Давило не смогли вызвать ее снизу. Перед беглецами тянулся длинный прямой коридор с закругленным стальным потолком, вентиляционными решетками, скафандровыми нишами и несколькими ответвлениями.

Друзья прошли через оранжерею, видимо облюбованную питоном, потому что в мягком песке, насыпанном между заброшенными грядками и колбами с питательным раствором, то там, то здесь отпечатался сплошной след, будто протащили длинный толстый канат.

За оранжереей располагались несколько кают для экипажа и пищеблок, поддерживаемый благодаря стараниям Фельды в относительно удовлетворительном состоянии. С потолка пищеблока свисал какой-то длинный рыбий позвоночник, который по размеру мог принадлежать акуле.

На одном из столиков в пищеблоке любопытная Липучка заметила какой-то яркий красный плод, напоминавший гибрид помидора со сладкой клубникой, и откусила от него немного.

Вначале выражение лица у нее было задумчивым и подозрительным, но потом просветлело, и девочка быстро доела весь плод.

– Вкусно! – похвалила она.

– Еще бы не вкусно! Кактусы для мытья посуды всегда вкусные, – подтвердил Суп.

– Что! Кактусы для мытья посуды?! – брезгливо скривилась Липучка.

– Именно так называется то, что ты только что съела, – кивнул робот.

– Но оно же так похоже на помидор!

– Не все является помидором, что похоже на него, – назидательно сказал сыщик. – Но не волнуйся, кактусы для мытья посуды не ядовитые.

– Во всяком случае, не ядовитее обычной мочалки, – не выдержал и поддел сестру брат.

После того как та отплевалась, они перешли в следующий отсек. На дверях было написано на космическом языке: «ОБСЕРВАТОРИЯ».

Юра толкнул скрипнувший люк, и они вошли внутрь. Под ногами у мальчика хрустнула и раскололась какая-то пластинка, но он не обратил на это внимания. А совершенно напрасно, потому что на пластинке, упавшей с люка, было строгое предупреждение: «Напоминаем, что вести наблюдения в обсерватории во время перемещения в гиперпространстве смертельно опасно!»

Раздавленная табличка так и осталась непрочитанной. Она еще раз хрустнула под гусеницами рассеянного сыщика и превратилась в труху.

Здесь, в самой совершенной корабельной обсерватории, прямо из космоса велись наблюдения за звездами и планетными системами. Отсюда же прокладывались курсы к различным созвездиям. Обсерватория находилась в выступающей носовой части корабля. Стенки ее были совершенно прозрачными и напоминали полусферу. В самом центре был установлен многоосевой телескоп, соединенный с целым рядом мониторов, позволявших увеличивать изображение в несколько тысяч и даже миллионов раз.

Суп, забыв о том, что сам предупреждал недавно Липучку не смотреть на гиперпространство из крошечного иллюминатора, спокойно подъехал к приборному щитку и включил датчики наружного наблюдения и передачи изображения внутрь корабля. Им руководило вполне понятное желание узнать, в каком секторе космоса они находятся и насколько сложно будет проложить курс на Землю.

Как только сыщик дотронулся до пульта, тотчас все остальное освещение в обсерватории погасло, оставалась только едва заметная подсветка приборов, и со всех сторон на них навалились вихревые клубящиеся смерчи гиперпространства.

Похожие на дымы, разноцветные потоки наползали со всех сторон, обволакивая бронированное стекло. То там, то здесь в вихревых струях вспыхивали ослепительные маленькие искорки. Гиперпространство было похоже на тысячу калейдоскопов одновременно. Каждое мгновение возникали все новые причудливые узоры, и они никогда не повторялись. Казалось, гиперпространство наделено сознанием и имеет свою логику. Хаос был совершенно безумен, но при этом вполне разумен. Тысячи маленьких искорок словно пытались протиснуться в мозг Юры и Липучки и стать их сознанием.

Зрелище было завораживающим и расслабляющим. Мальчик чувствовал, что он должен сопротивляться, но с трудом справлялся с этим. «Не закрывай глаза! Смотри на нас! Стань нашим телом и отдай нам свой разум!»– словно шептали ему тысячи голосов.

Чем больше Юра вглядывался в мельтешение искорок, тем явственнее ему казалось, что границы тумана раздвигаются и он слышит далекие звуки битвы, оглушительные крики, стоны, наблюдает яркие всполохи, похожие на вспышки новых звезд и какие-то обугленные железные остовы. Изредка в хаосе мелькали перекошенные в агонии лица, их были сотни, тысячи; потом гиперпространство вновь начинало видоизменяться и сливалось в единый сгусток тумана.

«Стань нашим телом, и в тебе наша битва продолжится! Сражайся, стань одним из нас!»– постоянно твердили в сознании мальчика голоса, и одновременно это сопровождалось зрительным рядом. Причем у Липучки и у Юры картины, возникавшие в их сознании, были совершенно разными. В то время когда Лена видела, как прямо перед ней, совсем рядом, в ослепительной мгновенной вспышке сталкиваются два боевых звездолета, ее брат наблюдал, как в каком-то отверстии, похожем на жерло вулкана, сотни различных существ превращаются в пепел, но даже в таком состоянии продолжают рвать и убивать друг друга.

«Стань нашим телом, и в тебе наша битва продолжится! Впусти нас к себе в сознание!»– Голоса звучали все настойчивее.

С большим трудом, чувствуя, что он деревенеет и не может закрыть глаза, Юра заставил себя опустить голову и уставился взглядом на пол. На полу он случайно увидел то, чего не заметил в самом начале. Из-под телескопа, уставившись на них пустыми глазницами, высовывался желтый вытянутый скелет, с очень большой головой и оскаленными зубами. Одна его рука словно пыталась удержаться за ножку телескопа, а вторая была прижата к виску. Рядом валялось нечто похожее на ржавый пистолет с коротким дулом. В пустых глазницах скелета из-за оптического искажения змеился все тот же багровый туман и плясали искорки.