Схватка с Кощеем Бессмертным - Валерий Роньшин Страница 30

— А зачем? — не поняла Ася.

— Ясно зачем, — сказал Егор. — Чтобы ученый работал над их засекреченными проектами и никто бы об этом не знал.

Электричка замедлила ход.

— Елец, — хрипло буркнул динамик.

Электричка остановилась. Ребята и Тимохин вышли. И спросили у первого встречного, где тут улица Красных кавалеристов. Оказалось, что такой улицы в Ельце уже нет.

Ее переименовали в улицу Белых гвардейцев. И пилить до нее надо пешком через весь город, потому что общественный транспорт не работает. Забастовка.

Тимохин и ребята попилили.

Дом под номером восемь представлял из себя перекособоченную избушку. Кнопки звонка у двери не было. Егор постучал.

— Стучи не стучи, все равно не откроет, — сказала какая-то женщина, идущая мимо. — Гут глухонемой живет.

— И давно живет? — поинтересовался Тимохин.

— Давно.

Женщина пошла дальше. Егор подергал ручку.

— Она, кажется, на крючок закрыта, — определил он.

— Сейчас откроем. — Тимохин достал из кармана складной нож. Вставив лезвие ножа в дверную щель, он сбросил крюк с петли. — Порядок.

Они вошли в избу. И сразу же увидели сгорбленного старика. Он был такой старый, что по сравнению с ним Тимохин выглядел просто мальчишкой.

Старик сидел в глубоком кресле. Его слезящиеся глаза, не мигая, смотрели на непрошеных гостей.

— Здравствуйте, дедушка, — поздоровалась Ася.

Старик никак не отреагировал.

— Аська, он же глухонемой, — сказал Егор.

— Глухонемой, — медленно повторил Тимохин. И вдруг ка-а-к гаркнет: — Гутэн морген, герр Цоллер! Старик вздрогнул.

— Притворяться бесполезно, — с напором продолжал бывший следователь. — Я вас раскусил. Вы не глухонемой.

— Да, я не глухонемой, — скрипучим голосом ответил старик. — Вы пришли меня убить?

Тимохин и ребята слегка опешили.

— С чего вы это взяли? — спросил Тимохин.

Вместо ответа старик спросил:

— Вам сколько лет, молодой человек?

Ася с Егором хихикнули. Бывший следователь тоже улыбнулся:

— Шестьдесят девять.

— А мне девяносто шесть. Большой грех, молодой человек, обманывать беспомощного старика.

— Да никто вас не обманывает! — воскликнул Егор. — Мы правда не собираемся вас убивать. Скажи, Ась?

— Нет, не собираемся, — подтвердила девочка.

— Тогда ответьте, кто вы и откуда знаете мое настоящее имя?

— Я бывший следователь Тимохин, — сказал Тимохин.

— А я просто Ася, — сказала Ася.

— Ну а я Егор, — сказал Егор.

— В свое время, — продолжал бывший следователь, — я вел дело Евгения Поцелуева. Помните такого?

Старик разрыдался, словно младенец.

— Боже! Прости меня, Боже! — восклицал он сквозь рыдания. — Смерть этого человека на моей совести!..

— Вы что-то путаете, герр Цоллер. Смерть Поцелуева не может быть на вашей совести, потому что он сбежал из могилы.

Старик сразу перестал рыдать:

— То есть как сбежал?

Тимохин рассказал, как.

— Доннэр вэттэр! — выругался по-немецки Цоллер. — Выходит, меня провели.

— Да, — кивнул Тимохин. — Поцелуев так Капусте и сказал: «Ловко мы провели этого Цоллера».

— Черт возьми! — теперь уже по-русски выругался старик, а вслед за этим вздохнул с облегчением: — Но зато теперь моя совесть чиста. Никто не погиб из-за моих экспериментов.

— А вы не могли бы рассказать об этих экспериментах? — попросил бывший следователь.

На лице старика отразилось колебание:

— Вообще-то я дал подписку о неразглашении государственной тайны.

— В каком году вы ее давали?

— Не помню.

— Но это было больше двадцати лет назад?

— Я, я, — по-немецки подтвердил Цоллер. — Больше.

— Тогда можете смело рассказывать. Срок давности уже истек.

— Гут, — сказал Цоллер и начал свой рассказ: — Всю жизнь я боялся смерти. Даже когда был маленьким мальчиком. Что же говорить о том времени, когда я стал подростком, а затем юношей? Мысль о неотвратимости смертного часа приводила меня в ужас. И я решил вступить в схватку со смертью. Найти «эликсир бессмертия». С того момента вся моя жизнь была посвящена поискам «эликсира». Увы, исследования требовали огромных денежных затрат и не приносили никакого дохода. Поэтому никто не хотел финансировать мои опыты. Но тут к власти в Германии пришли нацисты. И в сороковом году меня пригласил к себе Гитлер. В ту пору мне было уже пятьдесят лет...

— Так вы видели живого Гитлера?! — воскликнул Егор.

— Да, мальчик. Как тебя. Он сказал, что знает о моих исследованиях и готов их финансировать, но при одном условии. В случае успешного завершения исследований «эликсиром» смогут воспользоваться лишь члены его партии. Я встал перед дилеммой: прекратить исследования из-за отсутствия средств или продолжать их, но в тайной лаборатории нацистов. Я выбрал второе. А когда русские войска взяли Берлин, меня арестовали и привезли в Москву. К Сталину.

— Так вы видели живого Сталина?! — воскликнула Ася.

— Да, девочка. Как тебя. Он сказал мне то же самое, что и Гитлер. Что знает о моих исследованиях и готов их финансировать. Но в случае успешного завершения исследований «эликсиром» смогут воспользоваться лишь члены его партии. Я опять встал перед дилеммой, но на сей раз дилемма была несколько иная: или меня расстреляют, или я продолжу исследования в тайной лаборатории коммунистов. Я выбрал второе. А когда в пятьдесят третьем году Сталин умер, мои исследования свернули. Прошло какое-то время. И меня вновь привезли в Кремль. Там сидели дряхлые старики. Они предложили мне возобновить поиски «эликсира бессмертия». Сказали, что не пожалеют средств, лишь бы только я быстрее нашел «эликсир». И правда, средств они не пожалели. И вот настал долгожданный день. Я наконец-то получил «эликсир бессмертия». Оставалось только испытать его на человеке...

— Этим человеком и был Поцелуев, — вставил бывший следователь.

— Да, он, — кивнул Цоллер. — Но эксперимент прошел неудачно. Исследования опять свернули. А мне дали вот этот домик, одновременно взяв с меня подписку о неразглашении государственной тайны. Тайной считалось все, что было связано с «эликсиром». — Старик вздохнул. — Итак, дело всей моей жизни пошло прахом. Мой «эликсир», вместо того чтобы обессмертить человека, убил его. Я решил: пусть тогда он убьет и меня. И допил остатки «эликсира». Но почему-то меня он не убил. Я продолжал жить. И вот...