Сиамцы: повесть - Андрей Жвалевский Страница 30

Геула перебирала маминых сокурсников и поражалась разности судеб.

«О! Елена Васильевна Иванова. Минск. Место работы — столовая Минского УП… И недалеко…»

Геля записала на бумажку фамилию и имя, минуту поразмышляла, стоит ли чистить журнал или мама ничего не заметит, плюнула, решила, что мама в настройки не полезет, и просто закрыла браузер.

*

Столовая была как столовая. И пахло в ней, как в столовой.

— Обедать будешь? — спросила у Гели кассирша. — Если да, то давай быстрее, мы через полчаса закрываемся на спецобслуживание.

— Мне чай, пожалуйста, — попросила Геля.

Рядом с титаном стоял десяток стаканов с неимоверным количеством сахара в каждом.

— Кипяток наливай, вот там в блюдце лимон, если надо.

— А можно без сахара? — робко попросила Геля.

— В меню чай с сахаром, — отрезала кассирша.

— Хорошо-хорошо, — быстро согласилась Геля, — я заплачу за сахар, только можно я его куда-нибудь высыплю?

Кассирша скривилась, как будто только что ей в рот запихали все блюдце с лимоном.

— Васильевна! — заорала она. — Принеси чистый стакан!

Из кухни вышла недовольная Васильевна.

На бейдже было написано «Елена Иванова».

Все вопросы застряли у Гели в горле. Эта женщина выглядела лет на пятнадцать старше мамы. Она была большая и уставшая. Зыркнула на Геулу недобрым взглядом и сказала, что через десять минут все закроет.

Геля заплатила за чай и села за столик в углу.

Уборщица принялась вытирать столы, размазывая по ним воду. Потом начала с грохотом переворачивать стулья. Потом притащила ведро воды.

Геула отхлебнула чай.

— Васильевна, сколько столов оставляем?

— Да… — ответила Васильевна, и у Гели свернулись в трубочку уши, — в следующий раз… сами будут своих алкашей поить.

Геля поперхнулась чаем.

Вываливать на эту грозную бабу подробности маминой жизни было немыслимо. Чай был горячий и не лез в горло. Она аккуратно поставила стакан на краешек ближайшего стола.

— У нас самообслуживание! — гаркнула уборщица.

Геула затравленно осмотрелась, рука у нее дрогнула, и немного чая выплеснулось на пол.

Уборщица зарычала. Геля выскочила из столовой.

*

«Нужно отслеживать, куда я иду, — подумала Геула. — Нужно научиться себя контролировать!»

Геля повернула в сторону центра города, но вдруг подул сильный ветер, а идти против него не хотелось. Геля пошла так, чтоб ветер дул в спину.

Через пару метров Гелю обогнала девчонка лет десяти на велике.

— Па-а-ап, догоняй! — прокричала она.

Папа на большом спортивном велосипеде догнал, чуть не врезавшись в Гелю. Папа был мокрый и дышал с трудом.

Геуле стало обидно до слез. На велике ее учил кататься Чингиз. Учил их обоих, вместе с Костей.

Плавать Гелю учила мама. Мама же ее учила чинить краны, пользоваться шуруповертом и прочищать засоры.

— Па-а-ап, давай быстрее! — крикнула девочка.

— Все, я сдаюсь, ты круче меня, — сказал мужчина.

Девчонка счастливо засмеялась, соскочила с велосипеда и кинулась на шею к отцу, которому тоже пришлось резко затормозить.

— Нет, ты самый крутой! — сказала она, чуть не опрокинув и папу, и его велосипед.

Геля всхлипнула. И следующие два квартала почти бежала.

Если бы у нее в детстве был отец! Если бы она могла им гордиться! Если бы могла сказать, что он самый крутой!

Геля все детство запрещала себе мечтать об отце, а сейчас плотину прорвало. Она плакала о том, что папа не отводил ее в школу, о том, что он не забирал ее из больницы после злобного ротавируса, что он не защищал ее от пацанов, что не волновался из-за ее трояка по физике.

Интересно, какой он сейчас?

Геула оглянулась по сторонам, выискивая глазами мужчин лет сорока. Вот сидит такой за рулем «ауди», по телефону разговаривает, курит.

— Да пошла ты на фиг! — заорал мужик в телефон. — Не звони мне больше! Достала!

А вот трое алкашей у магазина.

А вот лысый дяденька в потертой куртке.

Как специально, именно в этом месте все мужики средних лет были какими-то противными.

Геля задержалась взглядом на мужчине в черной куртке и спортивной шапке. Он похабно зацокал языком, подмигнул ей и мотнул головой в сторону машины. Геля испугалась, прибилась к неизвестной женщине и вместе с ней спустилась в подземный переход.

Только через перекресток сердце стало биться в нормальном ритме.

«Значит, так, — сказала Геля неизвестно кому, — я понятия не имею, кто мой отец и какой он сейчас. В детстве его не было. А сейчас уже все равно. У меня есть мама. Если бы она могла рассказать, она бы рассказала. А не говорит, значит, так надо. Имеет право. Лучше я не буду знать про него ничего. А то окажется, что он, например, людей в автозаки пакует…»

*

Родители Яна возвращались из гипермаркета, заодно обсуждая последние новости.

— В общем, — говорил отец, проскакивая перекресток на желтый, — ничего страшного. Сажают только крупняк. Ну, как сажают… деньги выколачивают в бюджет. А с меня что возьмешь? Но, с другой стороны… слушай, может, карту поляка ^[25] сделаем и свалим? У нас у обоих деды формально в Польше родились… Варя! Ау!

Жена вздрогнула и ответила:

— Да, можно… Я за Янчика переживаю.

— А что с ним опять?

— Сидит, сценарий свой пишет.

— Какой день, — хохотнул папа, — второй? Расслабься, завтра что-нибудь другое начнет делать!

— Не знаю, — покачала головой Варвара, — видеоблог они с Гелей очень долго вели.

— Так это с Гелей!

— Ему Геулы очень не хватает, — продолжила Варя.

— Ремня ему не хватает! — ответил папа Яна. — Хотя теперь уже поздно, раньше надо было.

— Мне кажется, для него Геля очень важна.

— Влюбился, что ли? — пожал плечами Станислав. — Так ему шестнадцать! Сегодня влюбился, завтра разлюбился…

Но Варю было не столкнуть с рельсов. Она рассказала, как встретила у подъезда разъяренную Дарину. «Представляешь, сделала вид, что не заметила меня!», а потом обнаружила в квартире густо накрашенную Жанну.

— В общем, — заключила Варя, — надо их с Геулой помирить. Может, ты с сыном поговоришь?

— Ага, — развеселился муж. — «Дорогой Ян, вокруг тебя тут девчонки увиваются, так ты их гони в шею и беги мириться с Геулой». Кстати, а чего они поругались?