Король хитрости - Дмитрий Емец Страница 30

– Посмотрим! – ответил папа и отправился дремать у телевизора с газетой на коленях.

Это папино «посмотрим» могло означать как «да», так и «нет», но Филька, отлично разбиравшийся в оттенках, уловил, что на этот раз оно ближе к «да».

Так волчонок остался у Хитровых. Малыш быстро рос, но продолжал оставаться диким. Лишь на пятый день он принял мясо из Филькиной руки: выхватил его и резко отпрыгнул, прижав уши и готовясь защищаться. Но мальчик не ударил его и не закричал, и постепенно волчонок стал к нему привыкать. Нужно было дать малышу имя, и Хитров назвал его Черные Уши. Он не выбирал этого имени из многих других, а оно как-то само прилипло к волчонку.

Волчонок по-прежнему не давал к себе прикоснуться, но, когда мальчик подходил, он уже не поджимал хвост и внутри него не начинало клокотать. Днем Черные Уши обычно сидел под кроватью, а ночью, осмелев, решался на короткие вылазки до батареи или до шкафа.

Однажды утром волчонок пережил первое в своей жизни опасное приключение. Уйдя в школу, Филька не закрыл дверь в свою комнату, и Черные Уши отважился выглянуть в коридор. Обнаружив рядом с вешалкой папины резиновые сапоги, которые стояли смирно и не нападали на него, он осмелел и толкнул один сапог носом.

Сапог покачнулся и упал на волчонка. Заскулив, Черные Уши, не помня себя от страха, помчался по коридору и залетел в кухню. В кухне на столе сидел белый с черным кот. Увидев волчонка, он выгнул спину и зашипел, а после спрыгнул со стола и, боком подскочив к волчонку, ударил его когтистой лапой.

Черные Уши испугался и хотел убежать, но оказалось, дверь за ним захлопнулась от сквозняка. Поняв, что отступать некуда, волчонок прищурился, охраняя глаза, и, когда кот снова хотел ударить его лапой, толкнул его мордой и укусил в плечо. Пасть у малыша сразу забилась шерстью, и ему пришлось бы туго, но кот оказался большим трусом. Он отскочил, вспрыгнул на мойку и принялся оттуда шипеть, но больше не нападал.

Поняв, что победил, Черные Уши с гордостью отправился под стол. Обнаружив под столом кошачью миску, он съел кусок рыбы и выпил все молоко.

На третью неделю своего пребывания у Фильки волчонок заметно вырос и стал с небольшую дворняжку. Если раньше он был коротколапым и круглым, то теперь лапы у него вытянулись, сделались длинными и неуклюжими. Своим телом Черные Уши управлял еще плохо, но, вместо того чтобы ходить спокойно, все время порывался бежать, путался в лапах и падал.

Тогда же Филька впервые отважился вывести его на улицу на поводке. Волчонку не нравилось, что какая-то веревка, привязанная к ошейнику, мешает ему бежать, куда он хочет, и он то и дело принимался рычать и даже два раза укусил веревку, но она не отпускала, и он смирился.

На улице Черные Уши вообще забыл о веревке, столько на него обрушилось сразу новых звуков, запахов и впечатлений. Грохоча пустым кузовом, проехал грузовик с гравийного карьера; пролетела длиннохвостая сорока; прошла женщина с сумкой; проехал на трехколесном велосипеде ребенок; из окна напротив донеслась громкая, режущая чуткий слух молодого волка музыка.

Испуганный огромным неведомым миром, Черные Уши прижался к ногам мальчика, которые по сравнению со всем окружающим показались ему самыми знакомыми и безопасными.

В первый день прогулки Филька ограничился тем, что дважды обошел с волчонком вокруг пятиэтажки. Черные Уши прижимался пузом к земле, старался спрятаться в высокой траве и настороженно прислушивался к каждому незнакомому звуку. Филька смотрел на него, и ему казалось, он понимает, чем волк отличается от собаки: нет, ни прямым хвостом, ни темными полосками на лбу и ни другим выражением морды – это все неважно, главное его отличие – в душе. Собака зависима от человека. Она знает, что все ее заботы возьмет на себя хозяин, волк же свободен и ни на кого, кроме себя, не рассчитывает. Именно поэтому так сложно заставить волчонка подчиняться – он сам всегда решает, как ему поступить.

Филька уже собирался возвращаться домой, как вдруг из соседнего подъезда выскочила его одноклассница Анька Иванова, ведя на поводке Мухтара. Мухтар, крупный кобель немецкой овчарки, обычно относился к Фильке хорошо и вилял ему хвостом. Но сейчас с собакой что-то произошло. Увидев волчонка, огромный пес зарычал и стал рваться с поводка. Филька и раньше читал, что обычные собаки не выносят волков, но никогда не понимал почему. Если бы Мухтар охранял отару, а Черные Уши крал овец, тогда все было бы ясно, но Мухтар вырос в поселке и никогда в жизни не видел ни отары, ни волков – откуда же вскипела в нем вдруг ненависть к маленькому волчонку?

– Нельзя! Пошел вон! Фу, фу! – Одноклассница повисла на поводке, но, остервенев от лая, овчарка не слушалась и продолжала вырываться. – Беги! Я его не удержу! – крикнула Анька, которую Мухтар мотал из стороны в сторону.

Дорога к подъезду была перекрыта овчаркой. Тогда Хитров, не задумываясь, схватил волчонка под мышку, вскочил ногами на скамейку и оттуда перебрался на росший рядом клен. Сорвавшийся Мухтар лаял внизу и царапал ствол дерева когтями, но достать волчонка не мог.

Черные Уши, не понимая, зачем мальчик его схватил, вцепился ему в палец и глубоко прокусил его, но Филька, не отпуская волчонка, ухитрился перехватить его другой рукой за шкирку так, что тот уже не мог дотянуться до него зубами.

– Убери Мухтара! Скорее! – крикнул он Аньке.

– Он не убирается! Он сильнее меня! Мухтар, фу, фу! – Иванова пыталась оттащить собаку, но овчарка сопротивлялась.

Филька сообразил, что, пока Мухтар видит волчонка, он будет держать их на дереве, пока они с него не свалятся.

– Завяжи Мухтару глаза свитером! – скомандовал он.

Совет оказался подходящим. Анька стащила с себя свитер, натянула его овчарке на морду и сумела затащить ошалевшего пса в подъезд. Заперев его в квартире, она выскочила на балкон. Филька как раз спустился с дерева и теперь разглядывал свой прокушенный палец. У его ног, запутавшись лапой в поводке, тревожно скулил перепуганный волчонок.

– Не пойму, что нашло на Мухтара. Он словно взбесился! Никогда раньше на щенят не бросался, а этого просто разорвать хотел! – крикнула сверху Анька.

Филька собрался было разъяснить, что у него не щенок, а волчонок, но подумал, что кричать об этом на весь дом не стоит. Люди встречаются разные, и многим волк, даже и маленький, может не понравиться.

– Пойдем, Черные Уши! Лучше нам посидеть дома! – сказал Филька и за поводок потянул волчонка в подъезд.

К зиме Черные Уши вырос, окреп, грудь у него расширилась, и он покрылся густой темной шерстью. Филька думал, что волки должны быть светло-серыми, но прочитал в книжке, что сереют только взрослые волки, шерсть же молодых темная. Волчонок по-прежнему остался диким, не слушался никаких команд, и из всех домашних признавал только Фильку, а на остальных рычал. По ночам, если в окне становилась видна луна, волчонок поднимал морду, приоткрывал пасть и пытался выть, но вой у него был прерывистым и каким-то неуверенным.

Хотя Филька старался гулять с ним лишь ранним утром и поздним вечером, вскоре скрывать, что у него волк, а не собака, стало невозможно. Слухи об этом стали расползаться по дому, и Хитров не знал, то ли проболтался Колька, то ли молодого волка выдавал его вид.