Лабрис - Глеб Кащеев Страница 30

Выхожу утром из своего сарайчика и потягиваюсь. Смотрю на море – не искупаться ли? Оно сегодня необычно бурное. Прибой разбивается о пляж белоснежной пеной, а все пространство бухты покрыто барашками. Дельфинов не видно, но они, скорее всего, приплывут, как только позову. Однако бороться с волнами не очень хочется.

Дару, наверное, сейчас везут в школу. Может, отправиться вслед за ней и попробовать найти черную машину, а потом встретить подругу после уроков? Непроизвольно смотрю на дорогу. Там сегодня неожиданно многолюдно. Человек десять медленно прогуливаются взад-вперед.

Наверное, все-таки поиски маньяка важнее купания. Потуже завязываю шнурки на кедах и иду к шоссе, но через несколько шагов останавливаюсь. Что-то в этих прохожих не так. Они двигаются медленно, шаркая ногами, как будто чрезвычайно устали и из последних сил стараются добрести до какой-то одной им ведомой цели. Странно, что при этом перемещаются очень хаотично. Вот ближайший ко мне мужчина вроде достаточно уверенно шел прочь от моря в сторону поселка, но вдруг повернул на девяносто градусов и теперь так же устало топает налево вдоль берега. Да и одет он странно: вроде приличный костюм, но почему-то помят и перепачкан так, как будто его хозяин на карачках ползал.

Другой мужчина вообще замер, стоит и прислушивается. Мне почему-то стало жутко, я делаю шаг назад, и под моей ногой, как назло, ломается ветка. Хруст такой громкий, что перекрывает даже грохот прибоя. Этот мужчина разворачивается ко мне, и я визжу от страха.

Это зомби. Не такой разложившийся, как в фильмах, но все равно самый настоящий живой мертвец. Мертвенной бледности распухшее лицо, белесые глаза, приоткрытый рот, из которого на грудь тянется нитка желтоватой слюны.

«Они меня не видят, они меня не видят», – твержу я про себя и крадусь стороной, чтобы обогнуть эту процессию и помчаться в город – предупредить Дару об опасности.

Ближайший ко мне зомби поворачивает голову и шумно несколько раз втягивает носом воздух. Черт! Об этом я не подумала. Люди меня не видят, не слышат… но что насчет запаха?

Мертвец явно что-то унюхивает, потому как целенаправленно ковыляет прямо ко мне в ускоренном темпе. Все остальные зомби словно по команде тоже разворачиваются в мою сторону. Они что, мысленно между собой общаются? Самое страшное в том, что все это происходит в полной тишине, которую нарушают только рокот прибоя да шарканье ног.

Теперь я не могу их оббежать: зомби сходятся ко мне со всех сторон, веером. Остается только один способ удрать.

Вряд ли мертвецы умеют плавать.

Я бросаюсь в бурные волны прямо в одежде. В рот и нос тут же набивается песок, меня переворачивает несколько раз, и я сразу теряю ощущение, где верх, а где низ. «Никки!» – зову мысленно, вложив в этот крик все силы. Я не вижу дельфинов, но темный плавник внезапно вовремя оказывается под рукой. Хватаюсь за него покрепче, и мы мчимся вдоль берега.

– Никки! Там на суше опасность!

Дельфин все понимает, но молчит. Куда он везет меня? Мы же все ближе к зловещей черной пещере.

Мне уже страшно, что он хочет выбросить меня на ступеньку и отдать, как жертву, на съедение мраку внутри этой дыры, но мы останавливаемся метрах в двадцати от берега. Никки хочет, чтобы я что-то увидела.

Какое-то шевеление на скале. Смотрю внимательно и вижу, что из люка, в который меня вчера чуть не сбросила поддельная мамаша, появляется неуклюжая фигура зомби. Он вылезает на поверхность, выпрямляется и бредет вверх к шоссе. Следом за ним тут же начинает вылезать следующий.

Черный колодец клепает новых мертвецов, как конвейер на заводе!

Тут меня озаряет! Это же значит, что…

Высокая волна неожиданно накрывает меня с головой. Я захлебываюсь и просыпаюсь.

* * *

Проснулась опять в холодном поту. Да что же это такое? Мне каждую ночь кошмары будут сниться? Что это – проклятие? И какая мысль мелькнула в голове прямо перед пробуждением? Ведь помнила, что это была гениальная догадка, но сейчас совершенно не могла ее ухватить. Она мелькнула солнечным зайчиком и оставила после себя только ощущение грандиозного открытия.

Черт! Так ведь и не вспомню. И за что мне эти мучения, если толку от них никакого?

Мой внутренний голос, который обожал все подмечать и анализировать, ехидно заметил, что все зависит от точки зрения. Если быть тупой как пробка и не внимать предупреждениям, то можно, конечно, воспринимать их как просто ужастики. Но если напрячь извилины, или что там еще имеется в моей мертвой голове, то можно углядеть некие закономерности. После сна о кукле, притворяющейся моей мамой, ко мне наяву заявилась тварь, прикидывавшаяся матерью. После сна о маньяке я встретила призрак убитого им мальчика.

Это что же? Мне теперь ждать нашествия зомби? То, что женщину-монстра, желавшую скинуть меня в колодец, породил мрак в пещере, я и так знала. Специальный сон для этого был не нужен. Или та таинственная сила, которая посылает мне эти видения, решила, будто я настолько тупая, что мне все необходимо повторять по два раза?

Вышла на улицу, потянулась: ноги и спина почему-то отчаянно затекли. Странно – раньше на сон на матрасиках не жаловалась, а теперь словно все тело отлежала.

Море сегодня штормило. Все водное пространство бухты было покрыто белыми барашками. Высокие брызги прибоя взлетали выше головы. Ни о каком купании сегодня речи быть не могло. Не знаю, способна ли я утонуть, но проверять на практике совершенно не хотелось. Во сне вон чуть не захлебнулась.