Спаситель и сын. Сезон 1 - Мари-Од Мюрай Страница 3

— Ты пришла ко мне с мамой. А отец знает, что с тобой происходит?

— Вы ведь ему не скажете, обещаете? Он ничего не знает. Ни-че-го-шень-ки! — Отчеканивая каждый слог, она яростно проводила указательным пальцем по левому запястью, будто хотела его отсечь. — Папе и так достается от младшей с ее бреднями и от мамы — у той вечно бабок нету. Хватит с него! Оставьте человека в покое! И ко мне не лезьте. Вы мне справку дадите? Или как?

— Я знаком с мадам Сандоз и непременно черкну ей пару строк, — ответил очень ласково Спаситель.

— И что вы ей черкнете?

— Что ты можешь ехать с классом в Рим, никаких препятствий я не вижу.

Казалось бы, разговор окончен, цель достигнута, но Марго явно не испытывала ни малейшего облегчения. Напряглась еще больше, даже вперед подалась от волнения.

— Однако еще пара встреч со мной или с другим психологом тебе, на мой взгляд, не повредит. Нужно же с кем-то обсудить РЕАЛЬНЫЕ проблемы.

Девочка едва слышно пробормотала: «Да». Потом спросила:

— Ну а ее мы когда позовем?

— Хочешь, чтобы я сходил за твоей мамой?

Вместо ответа Марго посмотрела психологу прямо в глаза и вдруг закатала рукав, выпростала левую руку из пуховика и свитера. Поморщилась, потому что ткань задела свежие порезы. Одна из ран открылась, выступили капли крови.

Спаситель скорей протянул девочке бумажный платок, не подавая виду, что ему больно видеть неровные полосы шрамов от запястья до самого локтя.

— Мать так психанула, что все ножи на кухне попрятала, даже тупые, — насмешливо процедила Марго, промокая кровь платком.

— И я бы попрятал на ее месте. Но у тебя есть свой, специальный?

— Да. Сначала полосовала руку циркулем. Еще в начальной школе, мне было лет десять. Наперегонки с подругой. Старались резать до крови и смешивали кровь… Теперь мы с ней кровные сестры.

При воспоминании о трогательных детских шалостях она улыбнулась.

— Вы дружите по-прежнему?

— Нет, она умерла.

Искреннее сочувствие Спасителя развеселило Марго.

— Купи-и-ились?! Нет, она просто переехала, мы теперь общаемся по скайпу. Недавно залила видос на YouTube: вырезает бритвенным лезвием на руке сердечко, кожу снимает на сантиметр, и видно точно, это ее рука; кровища хлещет, а она ею выводит «LOVE» по краю раковины. Под «Боль» ^[4], представляете? 50 000 просмотров! «Would you tell me I was wrong? Would you help me understand?» ^[5] — мечтательно пропела Марго вполголоса.

Взгляд застыл, сейчас девочка смотрела внутрь себя, и Спаситель догадался, что подобные сцены ее завораживают — правда, сама она никогда не решалась на такой подвиг, до подруги ей далеко.

— Слышали хоть раз? Конечно, это музыка не вашего поколения, но хоть имя Кристины Агилеры вам знакомо?

— Ты спросила: «Would you help me understand?» Отвечаю: «Да. Я помогу тебе понять». В этом смысл терапии. Мне кажется, тебе плохо, и уже довольно давно. Пора поделиться с кем-то, кто никому ни о чем не расскажет.

Марго открыла рот, будто хотела возразить или согласиться, но у нее задрожали губы, и она молча скрыла двойным рукавом запястье, обернутое бумажным платком. Спаситель выдержал паузу, затем отправился за мадам Дютийо — та с увлечением читала статью «Необычное сексуальное поведение обезьян бонобо» в журнале Национального географического общества.

Как только мама уселась на кушетку рядом с дочерью, психолог сообщил ей:

— Марго непременно поедет со школой в Рим. Но нам с ней необходимо многое обсудить. Жду ее в понедельник, в восемнадцать ноль-ноль, если не возражаете.

— Не имеет смысла вас больше беспокоить, раз вы напишете школьной медсестре!

— Мам! Ты что, врач? — подала голос Марго.

— Я не смогу ездить сюда каждый понедельник! — возмутилась мадам Дютийо. — У меня еще младшая дочь есть, Бландина. Она не любит долго оставаться одна, ей страшно.

— Марго может приходить и без вас, — терпеливо возразил Спаситель.

— Мы живем довольно далеко, — упорствовала мадам Дютийо.

— Мама, я доеду на автобусе без проблем! — прошипела девочка в крайнем раздражении.

— Сейчас на улицах небезопасно, сами знаете.

— Прекрати! «Боко Харам» ^[6] меня не украдет! — завопила Марго, ее терпение лопнуло. — Пришлю тебе «д» и «в», успокойся!

Мадам Дютийо испуганно покосилась на Сент-Ива: как тот воспринял неприличный скандал? Неуловимая усмешка скользнула по его губам, обведенным тонкой линией усов и бородкой, словно заключавшими улыбку в скобки. Спаситель решил, что взрывов больше не будет, пробормотал: «Отлично!», сел в свое кресло, подъехал к столу, достал из папки бланк осмотра и в наступившей тишине написал заключение.

Запечатал его в конверт и передал мадам Дютийо.

— Вот, пожалуйста, для мадам Сандоз.

— Сколько я вам должна?

— Сорок пять евро.

— Полагаю, страховка ваших услуг не покрывает?

— Вы правы, не покрывает.

Марго тяжело вздохнула, ей было стыдно за мать.

— Итак, оставляю для вас время. Следующий понедельник, восемнадцать часов, — сказал Сент-Ив на прощание, проводив их до выхода. — Обсудите всё между собой и сообщите мне о своем решении.

На пороге мадам Дютийо шепнула дочери: «В следующий понедельник ты едешь к отцу. Может, скажешь ему?» Марго в ответ недовольно фыркнула. Это было последним, что слышал психолог. Придут ли они опять? Неизвестно. Между тем состояние девочки хорошим не назовешь. Спаситель поднял руки и с хрустом потянулся. Как же он устал! Потом миновал коридор и вошел в дверь, отделявшую его профессиональную жизнь от личной.

* * *

В светлой уютной кухне, выходящей на веранду, за потемневшим от времени простым деревенским столом сидел маленький темнокожий мальчик. Он вытряхнул из школьного рюкзака все содержимое и делал уроки. Но если бы Спаситель не был так озабочен судьбой резавшей руки девочки, он бы заметил, что сын его возбужден, запыхался и нервно теребит карандаш.

— Трудишься? С твоей учительницей лениться не приходится. — Сент-Ив ласково погладил курчавую головенку. — Слушай, а что, если мы поужинаем хот-догами с кетчупом? Идет?

— Идет! — обрадовался Лазарь — А можно… Можно я немножко посижу за твоим компом? Мне нужно кое-что найти.