Скеллиг - Дэвид Алмонд Страница 3

Дома на месте Эрниного унитаза красовалась дыра, залитая еще не застывшим цементом, а фанерная перегородка исчезла. Старую газовую плиту тоже вынесли, и на ее месте чернел пустой квадрат. На голом полу кое-где даже стояли лужи, жутко пахло хлоркой. Папа тоже был мокрый, грязный, но улыбался до ушей. Он повел меня в садовую чащу и показал, где теперь стоит унитаз: среди сорной травы и чертополоха.

— Чем не скамейка? — довольно сказал он.

Плиту и листы фанеры он отнес к гаражу, но внутрь не затаскивал.

Потом он вдруг подмигнул:

— Пойдем, посмотришь, что я нашел.

И подвел меня к самой двери.

— Зажми-ка нос, — предупредил он и, нагнувшись, принялся разворачивать газетный сверток — Готов?

Там были птицы. Четыре птицы.

— Нашел их за камином. Наверно, попали в дымоход, а вылететь не смогли.

В трех я по оперению узнал голубей: серенькие, с белой подпушкой. Четвертая тоже походила на голубя, только черного.

— Эту я нашел последней — под кучей сажи и пыли.

— Это тоже голубь?

— Да. Просто на него долго сыпалась всякая дрянь из дымохода.

Папа взял меня за руку.

— Потрогай их, не бойся.

Он провел моей рукой по боку мертвой птицы. Она была твердая, как камень. Даже перья были как камень.

— Они так долго там лежали, что превратились в мумии.

— Прямо как каменные.

— Верно. Каменные.

На кухне я первым делом вымыл руки.

— Денек хорошо прошел? — спросил папа.

— Да. Лики и Кут сказали, что, наверно, приедут ко мне в воскресенье.

— Замечательно. Значит, с автобусами ты разобрался?

Я кивнул.

— На той неделе я тебя, может, и на машине подкину, — сказал папа. — Сперва здесь утрясем чуть-чуть.

— С дорогой все нормально. Миссис Дандо спрашивала про девочку.

— Надеюсь, ты сказал, что все хорошо?

— Конечно.

— Замечательно. Возьми себе колы, бутерброд, короче — что найдешь. А когда мама вернется, будем пить чай.

И он ушел наверх, в душ.

Я смотрел — сквозь садовые дебри — в дальний конец сада. И ждал, чтобы в трубах запела вода из папиного душа. Потом я схватил с кухонной полки фонарик. Руки мои дрожали. И я понесся — мимо Эрниного унитаза, мимо плиты, мимо дохлых галубей. У гаражной двери я включил фонарик. Вдохнул поглубже и на цыпочках вошел внутрь. Снова паутина, снова пыль, снова ощущение, что все это вот-вот рухнет мне на голову. Кто-то шебуршился, царапался по углам. Я пробирался среди мусора и обломков мебели, а сердце чуть не выпрыгивало у меня из груди. Я обзывал себя балдой, тупицей, лунатиком. Он же мне примерещился, и больше я его никогда не увижу.

Но я увидел.