Энканто - Анджела Сервантес Страница 3

Тем временем приготовления к церемонии дара Антонио шли полным ходом. Никто и не заметил, как Мирабель вошла с полными руками разных мелочей.

– О, извини... прошу прощения... – бормотала Мирабель, пробираясь сквозь толпу с кипой тяжёлых покупок. Домашние болтали наперебой.

– Луиза, как там с пианино? Помощь нужна? – окликнул кто-то.

– Подними выше, – приказал другой голос.

– Камило, – крикнула бабушка Альма. – Нужен ещё один Хосе.

Кузен Мирабель, Камило, прогорланил:

– Хо-о-се-е-е! – И превратился в высокого деревенского паренька. Он помог повесить над дверью плакат в мерцающей рамке с надписью: «АНТОНИО».

– Луиза, отнеси пианино наверх, – крикнула бабушка.

– Будет сделано, – ответила Луиза, закидывая инструмент на плечо.

Порывистый ветер, созданный тётушкой Пепой, пронёсся по двору. Он едва не сдул Мирабель вместе с её поклажей.

– Вечер моего мальчика должен пройти идеально, но всё не так и... – бормотала тётушка Пепа, расхаживая взад-вперёд. Дядюшка Феликс поспешил её успокоить.

– Любовь моя, – увещевал он. – Ты сдуваешь цветы, – сказал он.

– Кто-то сказал «цветы»? – произнёс приторно-сладкий голосок Исабелы, которая вдруг спустилась с верхнего этажа на усыпанной бутонами лозе. Яркие цветки распустились во всём своём великолепии, и в воздухе закружились лепестки.

– Наш ангел, – умилительно забормотал дядюшка Феликс.

– Пожалуйста, без аплодисментов, – попросила Исабела скромно.

– Ах, спасибо, как красиво, – поблагодарила тётушка Пепа.

– О, не за что, – ответила Исабела. Она грациозно приземлилась во дворе возле Мирабель, которую засыпало лепестками. Мирабель быстро отряхнулась, надеясь выглядеть так же элегантно и изысканно, как старшая сестра. – Расслабься. На тебя никто не смотрит, – заверила её Исабела.

– Ну да, потому что все смотрят на тебя, потому что ты так хороша собой... Хотя ты и правда хорошо выглядишь, – буркнула Мирабель, морщась от того, как язвительно это прозвучало.

Исабела одарила её недовольным взглядом, словно говоря: «Неудачница», и зашагала прочь.

Преисполненная решимости быть как можно более полезной, Мирабель водрузила тяжёлую корзину с продуктами на кухонный стол. Мама, встревоженно за этим наблюдавшая, подошла ближе.

– Эй, – произнесла мама. – Жизнь моя, ты в порядке? Незачем так надрываться.

– Знаю, мама. Просто хочу внести свой вклад, как остальные, – ответила Мирабель. Затем громко закряхтела, закидывая на стол очередной груз. Плитки столешницы быстро перенесли продукты куда надо.

– Она права, дорогая, – сказал папа. Перед ними внезапно возникло распухшее лицо в красных волдырях.

– Ого! – Мирабель вздрогнула. Она взглянула на маму. Мама вздохнула и принялась раскатывать в ладонях тесто для своей фирменной лечебной лепёшки.

Отец продолжил:

– Первая церемония дара после твоей. Столько эмоций...

– Пчелиные укусы, – сообщила Мирабель маме.

– И... Я знаю, каково это...

– Эй, Агустин, – попыталась одёрнуть его Джульета.

– Когда мы с твоим дядюшкой Феликсом стали частью семьи... чужаки без способностей и шанса обрести их когда-нибудь в будущем, окружённые талантами... Было легко почувствовать себя... бесталанными.

– Ладно, папа, мне пора, – попыталась улизнуть Мирабель. Но отец настаивал, чтобы она выразила чувства в особенный для Антонио день.

– Я хочу сказать, что понимаю...

– Ешь, – велела ему мама Мирабель, заталкивая лепёшку Агустину в рот. Та мгновенно его излечила. Тогда Джульета выпроводила его с кухни и повернулась к Мирабель: – Милая, если хочешь поговорить ...

– Мне нужно отнести вещи, – выпалила Мирабель, хватая свою посылку. – Дом сам себя не украсит... – Вдруг Мирабель поняла, что сказала. – То есть ты и так просто блеск, – обратилась она к Касите. – Выглядишь великолепно... – и она вышла с кухни с полными руками украшений.

– Милая, помни, – крикнула обеспокоенная Джульета ей вслед. – Ты не обязана никому ничего доказывать.

– Ты не обязана ничего доказывать! – повторил отец Мирабель. Довольный удавшейся беседой, он обменялся с Джульетой взглядами из разряда: «Гладко сработано». И тут пчела укусила его опять, от чего нос снова раздуло.

Чуть позже, чувствуя себя великолепно, словно ей и правда нечего доказывать, Мирабель затащила на второй этаж огромную коробку. Она вытащила из неё свечи и расставила их на балконе. В доме оживлённо переговаривались.

– Касита, здесь соберётся весь город. Лестница должна быть вдвое шире, – приказал кто-то.

– Не трогай! Это для бабушки, – произнёс другой голос.

– Кто-нибудь видел мою гитару? – прокричал кто-то третий.

Мирабель чувствовала себя оторванной от шедших во дворе приготовлений. Однако она собиралась придумать свой способ быть полезной в особенный для Антонио день. В коробке, которую она несла, был особый самодельный подарок для бабушки.

Мирабель пошла вниз по коридору, по- прежнему держа коробку. Она ненадолго остановилась у входа в башню дядюшки Бруно. Дверь была заколочена и облеплена паутиной. Мирабель смотрела на неё со смесью любопытства и страха. Никто в семье не говорил о Бруно. Что с ним сталось? Почему он ушёл?

Но размышлять было некогда, и девушка продолжила свой путь. Она опустилась в коридоре на колени и вытащила красивую салфетку под свечу, которую смастерила для бабушки. Она посмотрела наверх на стену. Та была увешана фотографиями членов их необычайного семейства. Окинув снимки глазами, Мирабель заметила, что её фотографии там нет.

«Разумеется, нет», – подумала Мирабель. На стене висели портреты тех, кто получил волшебный дар. Она понимала, что никогда сюда не попадёт.