Призраки из прошлого и другие ужасные истории - Алла Озорнина Страница 3

К ночи все мы успокаиваемся. Родители упорно делают вид, что моя полная опасностей командировка – нечто само собой разумеющееся. Я же просто смиряюсь с ситуацией – ведь все равно ничего не изменишь. И все-таки мне обидно, что папа так со мной поступает. Я, конечно, понимаю, что существует какая-то причина, чтобы отправить меня на край света, но ты скажи о ней своему ребенку! Предупреди, что, мол, сын, будь начеку, тебя ожидает то-то и то-то… Так нет же, делает вид, что прекраснее места, чем Благодатный, не существует!

С утра, перед тем, как поехать в аэропорт, отец дает мне ценные указания.

– Ни одна минута, Петр, не должна проходить зря. Нужно записывать каждую деталь. Всегда иметь при себе блокнот, карандаш, ручку, телефон…

– Сам же говоришь, что там не всегда есть мобильная связь!

– При чем тут мобильная связь! Используй телефон как фотоаппарат, видеокамеру, диктофон!

Но, признаться, я слушаю вполуха. Я размышляю, как могу наказать отца за то, что он не говорит мне всей правды. За то, что он что-то от меня скрывает. За то, что при этом делает вид, что все хорошо. Ну просто замечательно! И тут в голову приходит прекрасная мысль: я не буду собирать никакой информации. Не буду – и все! Съезжу в этот Благодатный как на экскурсию, раз уж родителям (точнее – отцу) так хочется, и… вернусь! А там, в Благодатном, просто отсижусь у дяди Миши дома, посмотрю телевизор – и обратно!

– Ну все, Петь, выезжаем, – говорит отец. – Одевайся.

И вот мы в аэропорту. Мама остается дома – у нее раскалывается голова. Но я-то знаю, ничего у нее не раскалывается, просто она очень переживает из-за моей встречи с опасностью. Глаза с утра красные – проревела, наверное, всю ночь. Папа держится бодрячком.

Наконец объявляется посадка на мой рейс.

– Да, Петь, забыл сказать, что мы с мамой долго думали над тем, как тебе обращаться к дяде Мише. А потом решили, так его и называй – дядя Миша. – Я киваю. – А еще, Петь, дай слово, что ты не будешь ни во что вмешиваться, не будешь участвовать ни в каких разборках… – начинает отец и сам же смеется. – Впрочем, какие разборки – ты ведь трусливый, как заяц…

Трусливый, ленивый, толстый, прыщеватый… Слышать это – приятного мало. Но сейчас я тоже посмеиваюсь: как я могу во что-то вмешаться, когда я вообще ничего не собираюсь делать?

Я одним из первых вхожу в салон самолета. Обида на отца не отпускает. Вспоминаю услышанную где-то фразу о том, что перекатывать неприятные мысли непродуктивно, и, чтобы отвлечься, начинаю разглядывать идущих по проходу пассажиров.

Вот молодой человек с абсолютно неприметной внешностью. Из него мог бы получиться отличный террорист: такому затеряться в толпе как дважды два. Был ли он, не был, никто и не заметит. Разве что синяя куртка-аляска останется в памяти. Чувствую, что вдруг зачесались места, в которые вставлены электроды. Вспоминаю слова Политатуйко о том, что в таких случаях надо все записывать, но тут же забываю – внимание перекидывается на три зеленых страусиных пера на чьей-то шляпке. Шляпка еще только в самом начале салона, и, пока она приближается, я представляю себе ее обладательницу – тоненькую девушку с огромными глазами, и почти тут же разочаровываюсь: «тоненькая девушка» оказывается солидной дамой гренадерского телосложения в зеленом пальто. «Крокодилица!» – называю я ее, и вдруг… Вдруг появляется верзила весом, наверное, килограммов сто сорок, похожий на огромного гималайского медведя. Медведь не просто идет, он при этом будто стреляет глазами по пассажирам, потом издает короткий и энергичный звук «Ха» и исчезает в хвостовой части самолета.

…Теперь проход пуст. Я выглядываю в иллюминатор. Трап, по которому еще несколько минут назад поднимались последние пассажиры, отъезжает в сторону.

Чтобы не думать о том, что ждет меня в Благодатном, достаю журнал «Родные просторы» – папа отправил его дяде Мише. С глянцевой поверхности обложки приветливо улыбаются сытые московские финансисты, похожие на трех поросят. Листаю. Все же, как ни говори, журнал просто замечательный! Чего стоят, к примеру, материалы о школьной обсерватории или о звездах поп-музыки!

– Уважаемые дамы и господа! – слышится из динамика приятный голос стюардессы. – Экипаж авиакомпании «Фортуна» приветствует вас на борту самолета… Прослушайте информацию о полете… Пристегните, пожалуйста, ремни безопасности…

С трудом застегиваю этот ремень, он оказывается слишком коротким для меня и впивается в живот так, что невозможно дышать. К горлу в очередной раз подкрадывается обида на отца. Чтобы отвязаться от дурацких назойливых мыслей, вытаскиваю блокнот и размашисто, на всю страницу пишу:

«МОСКВА. 20 НОЯБРЯ. 15 ч. 15 мин. ВЗЛЕТАЕМ! УР-Р-РА».

«Ура» я приписываю просто так. Для поднятия настроения. Но оно не поднимается.

Бортпроводница приносит курицу с рисом, я накидываюсь на пищу так, будто целую неделю не ел, но на душе не становится легче. Тогда я достаю из пакета бутерброды – один, второй, третий, все они отправляются вслед за курицей с рисом. Примерно после шестого бутера я успокаиваюсь и… засыпаю.