У сыщиков каникул не бывает - Татьяна Сотникова Страница 3

– Ну, где оно? – спросил Пашка, глядя на «комод».

Он не привык к высоким многооконным домам и поэтому сразу не мог найти нужное окно.

– Во-он, видишь, на последнем этаже форточка открыта, – показал Саня. – Некому ее уже закрыть. Там наш… незнакомец и сидит.

Саня хотел сказать «труп», но «наш труп» прозвучало бы по меньшей мере странно.

– Значит, так! Чтобы влететь в эту форточку под некоторым углом сверху вниз, пуля должна была вылететь из твоего дома в районе где-то десятого-двенадцатого этажа, – начал рассуждать Пашка.

Незаметно для себя он подражал какому-то сыщику из американского фильма. Даже мочку уха при этом почесывал, что вообще-то не входило в его привычки. Только вот Саня не мог припомнить в американских фильмах ни одного сыщика с такими рыжими, как у Пашки, волосами.

– Значит, у меня алиби, – пошутил Саня. – С моего этажа в то окно разве что самолетик бумажный может залететь. И то если совершит фигуру высшего пилотажа. – И вдруг он сказал, помрачнев: – Пашка… А ведь и правда, стрелять можно было только из квартиры. На «комод» ведь смотрят только жилые окна, лестничные на другую сторону выходят. Понимаешь… Ведь у нас всего один подъезд. Я всех соседей знаю с детства. Ну, почти всех! Неужели среди них может быть убийца?

– Не обязательно среди них, – успокоил Пашка. – Убийца мог стрелять из чужой квартиры.

– Да нет, – возразил Саня. – Раз он так спокойненько в голубей стреляет, значит, находится у себя дома. Говоришь, десятый-двенадцатый этаж? – Тут Саня толкнул Пашку в бок и зашептал ему на ухо: – А вот тебе и обитательница одиннадцатого этажа! Марксэна своего волкодава гулять вывела.

Глядя только на собственные ноги и на лапы огромного черного дога, из подъезда вышла маленькая сгорбленная старушенция. Лицо у нее то и дело дергалось, словно она отрицательно покачивала головой. Точно так же дергался и собачий поводок, который она держала обеими руками. Дог не обращал ни малейшего внимания на свою тщедушную хозяйку, которая едва поспевала за ним. Завидев дога, Бармалей попятился и спрятался за Саню: черный старый Джой терпеть не мог шумного годовалого овчара.

– Ага, киллерша на прогулке, – хмыкнул Пашка. – Не знал я, что примета снайпера – дрожащие руки! Как это мне в голову не приходило? А что, удобно: дернулась рука, вскинул винтовку – и стреляй в белый свет, как в копеечку! Не промахнешься.

– Да ладно тебе язвить, – обиделся Саня. – Разве я сказал, что это она стреляла? Просто Марксэна живет на одном из подозрительных этажей, и…

Саня не договорил. Потому что челюсть у него стала медленно отвисать, пока не достигла нижней критической точки. Дальше отвисать было некуда.

Старушка подошла поближе к тополю. Не обращая никакого внимания на мальчишек, она достала из кармана потертого пальто бумажный кулечек и стала что-то сыпать из него на асфальт. Да не что-то, а точь-в-точь такие же зерна, какие сыпались по крыше «комода» и скатывались к желобку у чердачного окна!

Ребята быстро переглянулись. Вот это да! Конечно, многие старушки кормят голубей. Но не у всех же одинаковый корм! В телескоп они отлично его разглядели: ассорти из гороха, мелких круп и длинненьких зерен. Как градины прыгали по крыше горошины, кувыркались длинные ячменные зернышки и брызгали в разные стороны крупы. Салют, да и только!

– Та-ак… Она одна живет? – спросил Пашка.

Ну точно, он взял на себя роль следователя, который задает вопросы! А Саня, как свидетель, должен на них отвечать.

– Одна, – буркнул Саня. – Ты, Пашка, конечно, молодец! Настоящий сыщик. Сразу заподозрил старушку. Но из винтовки-то она явно стреляет не лучше, чем ее Джой. Это собаку так зовут, – пояснил он, встретив недоуменный Пашкин взгляд.

– А корм? – хмыкнул Пашка. – Хорошенькое получается совпадение!

– Насчет корма надо еще проверить, – не сдавался Саня. – Может, это стандартный корм. Может, в зоомагазинах именно такое ассорти для птиц и продается.

Но корм кормом, а главное внимание ребят притягивал, конечно, «комод». Ведь там, наверху, сидел мертвый незнакомец! Распутывая поводок, который накрутил вокруг него испугавшийся дога Бармалей, Саня неотрывно смотрел на страшное окно.

Вдруг дверь первого подъезда в «комоде» распахнулась. Хмурый невысокий человек, совсем коротышка, зачем-то огляделся, потом поднял с асфальта кусок кирпича и подложил под дверь, чтобы она не закрывалась. Слышно стало, как по лестнице несут что-то тяжелое.

«Наверное, пианино», – подумал Саня.

Очень уж громко сопели в подъезде грузчики, даже на улице было слышно. Вряд ли они так надрывались бы, если бы несли какой-нибудь диван или шкаф. А пианино – вещь тяжелая. Однажды Саня даже видел, как пианино поднимали на веревках через балкон. Он уже собрался рассказать об этом Пашке, но не успел.

Пружина на двери была такая сильная, что кирпич не смог ее удержать. А коротышка стоял как раз на пороге, подняв руки, как дирижер оркестра, и руководил работой грузчиков.

Массивная дверь с размаху ударила его по спине. Слышен был даже двойной удар: видимо, коротышка вмазался в грузчиков или прямо в пианино. Из-за захлопнувшейся двери донесся громкий гогот. Саня с Пашкой тоже не удержались от смеха.

На них и набросился коротышка, как только выскочил из подъезда, потирая ушибленный бок:

– У, обормоты! Смеются над чужим горем! Лучше дверь подержите!

Сдерживая смех, Пашка выполнил его сердитую просьбу.

И тут массивный груз наконец показался в дверях. Огромный гипсовый цилиндр, похожий на постамент для памятника, еле пролез в дверной проем. Грузчики бережно привели его в горизонтальное положение и понесли к стоявшей неподалеку «Газели».

– Осторожней укладывайте, не уроните, – командовал коротышка.

Газанув так, что Бармалей чихнул и залаял, машина рванула с места. Пашка отпустил дверь, и она закрылась с таким сердитым звуком, будто обиделась на весь мир. Скучно ведь закрываться впустую, никого не стукнув и не толкнув!

Пашка еще раз хлопнул дверью. Наверное, он сам на себя рассердился за то, что безропотно выполнил распоряжение коротышки. А тот даже «спасибо» не сказал! Сверху, покручиваясь в воздухе, слетело голубиное перышко и опустилось Пашке на плечо. Он шарахнулся в сторону.

– Ты чего? – не понял Саня.

– Да вот. – Пашка показал на перышко. – Может, от тех голубей… Тьфу, черт! Уже начинаю все между собой связывать. Все мелочи. Грузчики, или этот короткий, или эта бабулька, как ее там…

Пашка оглянулся на тополь. Никакой старушки под ним уже не было. В ту сторону, куда она ушла, тянулась тоненькая дорожка из птичьего корма. Как в сказке про мальчика с пальчик, который, чтобы не заблудиться, оставлял на дороге хлебные крошки.

– Странный ты, Пашка, – пожал плечами Саня. – По-моему, ничего особенного мы пока не увидели. В каждом дворе кто-то выгуливает собак и кормит голубей, а кто-то переезжает. Я смотрю, даже труп в квартире не произвел на тебя такого впечатления, как эти грузчики и старушка. Отвлекаешься по пустякам! Мы для чего вышли?