Егор Молотков и сыпучая карта - Виталий Сертаков Страница 29

Тут бывший директор опять засвистел в свисток и крикнул:

– Напра-ава! Ша-агом марш!

Люди повернулись и в колонне по три зашагали к выходу. Нестор отдавал им честь, но не так, как в нормальной армии: фуражку он не носил, поэтому прикладывал пухлый кулак к виску. Его охранники и Лера Гайкина тоже приложили кулаки к виску. У Гайкиной на щеках блестели слезы. Рассматривая марширующих бойцов, Молотков почти забыл про резь в связанных руках. Выпучив глаза, мимо прошли продавщица и кассирша из соседнего гастронома. Высоко задирая ноги, прошагали двое пьяниц, грузчики из молочного отдела. За ними, шатаясь под тяжестью палатки, протопали трое дедов. Егор и их узнал: эти трое вечно грелись на солнышке позади школы. Дальше тянулась совсем разношерстная толпа – рыночные торговки в белых нарукавниках, уличные гитаристы без гитар, байкеры в кожанках, маляр в оранжевом комбинезоне, девушки в форме горного техникума…

– Теперь ты понял, как это здорово быть одним из нас? – спросила Гайкина. Ее темно-серые глаза сияли от счастья.

– Но вы же все врете! – не выдержал Молотков. – Нет никакого вируса, никто не болен! Вы всех заманиваете обманом!

– Это вовсе не обман, – хихикнул Николай Сергеевич и почесал одну грязную босую ногу о другую. – Ты еще маленький, Молотков. Когда несешь людям счастье, это всегда борьба. А в борьбе любые средства хороши!

– Думаешь, наша проверка зрения приносит вред? Это не так, – снизошел до объяснений Нестор. – Улучшение так и называется потому, что усиливает в человеке его лучшие качества.

– А если я не хочу улучшаться? – прохрипел Молотков. – Мне и так хорошо и совсем не нравится петь ваши дурацкие песни и ходить строем!

– Тебе не нравятся наши песни? – вскипел бывший участковый и больно сдавил мальчику шею. – Видали мы таких умных! Нестор Альбертович, позвольте, я один разберусь с этим маленьким мерзавцем.

– Усадите его, – невозмутимо приказал новый директор школы. – Нет, не пытайтесь удалить насекомое с его руки. Оно слишком быстрое. Мы займемся этим позже.

Егору сунули под коленки стул, а руки за его спинкой сковали наручниками. Коридор перед актовым залом опустел, но ненадолго. Вдали из спортзала уже показалась новая партия «улучшенных» граждан. Их вела женщина-охотница и на ходу тренировала.

– Молотков, знаешь, почему мы с тобой еще разговариваем? – изобразил улыбку Нестор Альбертович. – Ты верно напомнил, что у нас тоже есть начальство. А оно верит, что ты можешь стать таким же хорошим механиком, как твой дед. У тебя есть способности. Ты уже сослужил отличную службу, когда снял запретную магию с калитки. Скоро, очень скоро мы получим карту…

– Я вам не служу и служить не собираюсь! – выкрикнул Егор.

– Но гораздо больше пользы Егор Молотков может принести в наших мастерских, – невозмутимо продолжал Нестор. – Так полагает наше начальство. Проблема вот в чем. Если тебя улучшить, ты станешь послушным и верным бойцом. Но есть опасность, что ты потеряешь дар механика. Существует техническая проблема, которую нам пока не удалось решить до конца. Хорошие бойцы почему-то глупеют… Но это тебя не касается. Сейчас тебя отведут в комнату для размышлений. Даю сутки на обдумывание: либо ты идешь к нам на службу добровольно, либо…

Главный охотник стремительно нагнулся и клацнул треугольными зубами в сантиметре от носа мальчика. Егор ощутил кисловатый запах нагретого металла и машинного масла.

– Наше начальство уже делало тебе предложение, Молотков. Но ты уперся. Больше никто не ждет от тебя добровольного согласия. Сегодня мы улучшим твоих родителей, друзей и знакомых. Завтра станем сильнее в сто крат, послезавтра – в тысячу. У тебя просто не останется выбора…

– Я все равно не буду на вас работать! – заявил Егор.

– В твоем распоряжении сутки, – повторил Нестор. – И запомни: тех, кто не желает улучшаться, мы отправим работать в шахты, а шахты – это навсегда.

Глава восемнадцатая,
в которой папаша Чесноков жалуется на дочку, библиотекарь прощает Егору две книжки, а заключенные раскачивают тюрьму

Гардероб младших классов оказался очень удобным местом для размещения временной тюрьмы. Кто-то когда-то придумал разделить раздевалки железной сеткой, чтобы старшие ученики не мешали младшим или чтобы вещи не перепутались. Слева, в секции 1-го «А», сидели библиотекарша, девятиклассница Рогачева, Вовка Стрижаков и еще одна девушка с забинтованной головой. Она позже рассказала, что работает курьером, приехала с пакетом от районного начальства и угодила в приемную Нестора. Причем проверять зрение не отказалась, но серые линзы почему-то не прижились. А тех, на ком линзы не приживались, мгновенно отправляли за решетку. Справа, в секции 1-го «В», держали избитого папашу Чесноковой и накрепко связанного охранника Юру Литвинова. Он – единственный, кто серьезно дрался с охотниками, вырвался и почти успел добежать до своей машины.

Но не добежал…

Еще дальше раскачивали прутья двое близняшек из 6-го «В» и непрерывно плакала какая-то случайная бабуся. Егора посадили в секцию 1-го «Б», между библиотекаршей и охранником. Связывать не стали, но подручные Нестора с удовольствием надавали ему тумаков. На обычных людей трошик, к сожалению, не реагировал. Убежать из клетки теперь было невозможно. У выхода поставили дежурного – долговязого девятиклассника из отделения безопасности. Стоило одному из пленников задергаться, как он мигом вызывал подмогу. А подмога становилась все сильнее.

Целый час под грохот бравурных маршей Молотков наблюдал, как в школу стекаются растерянные родители. Видимо, они отпрашивались с работы, вбегали с детьми или без детей, набрасывались с вопросами на дежурных с серыми повязками. Взрослых тут же подхватывали под руки вежливые ученицы и отводили в спортзал.

Обратно никто по своей воле не возвращался.

Других взрослых и детей приводили прямо с улицы. Подручные Нестора раздавали леденцы, красивые серые футболки и еще какие-то подарки в ярких обертках. На стенах развесили серые надувные шарики. Совсем маленьким дарили флажки с портретом улыбающегося Нестора. Мужчины прямо в школе в открытую пили бесплатное пиво. Женщинам наливали шампанское. Появился длинный стол с пирожными и нарезанными тортами. Егор почти не сомневался, что спиртное и торты бесплатно набрали в соседнем магазине. Поперек вестибюля повесили растяжку с лозунгом: «В новую жизнь – с новым зрением!»

На гардероб никто не обращал внимания. Иногда в свободные клетки запихивали очередную жертву, но жалоб и плача в общем веселье никто не слышал.

– Нестор послал за ними детей, – раскусила маневр охотников библиотекарша Полина Лазаревна. – Дети сами приводят родителей. Это ужасно, скоро они захватят в рабство весь город!

– Что же делать? – перекрикивая задорные песни, спросил из своей «камеры» Чесноков-старший. Разбитые очки сидели на нем криво, под глазом раздувался фингал. – Мне позвонила моя родная дочь и сказала, что обнаружен опасный вирус. Она заявила, что всех родителей срочно вызывают в школу для осмотра глаз, чтобы найти лекарство. Я ей поверил… Как я мог не поверить дочери? Вы представляете – это моя родная дочь!