Пудель бродит по Европе - Елена Нестерина Страница 28

– Ну, посмотрим, – кивнул Витя.

– А на что будем спорить? – поинтересовался Антоша.

– Странный вопрос, – подражая Антошиной интонации, сказала Арина. – Конечно, на еду!

– На какую конкретно? – спросил Антоша, и перед глазами у него поплыли красочные картинки – тортики, курочки жареные, сладкая кукуруза россыпью, апельсины, клубника, колбаска… В животе у Антоши сразу заурчало, да так сильно, что он тихонечко заскулил.

– А давайте просто: те, кто проиграет, скидываются и ведут выигравшего в «Колокольчик»! – предложила Арина.

Кафе «Колокольчик» было ее любимым, она бы там каждый день ела. И от школы оно было совсем недалеко.

– Отлично! Договорились! – обрадовался Антоша. Он был уверен, что его прогноз относительно Биминого пребывания в хороших руках окажется самым верным. Он-то бабы-Лизиного пуделечка лучше всех из них троих знал как-никак…

– Арина, скажи, а ты действительно на этого гнусного нэпмана дядю Валеру отчиму нажалуешься? – спросил Витя Рындин.

Арина оторвала взгляд от циферблата, посмотрела на Витю и покачала головой, ответив:

– Я не ябеда. Но тут просто придется нажаловаться. И ключи у меня от его сараев остались, целая связка, мало ли они еще от чего, нужные. Надо будет Константину Александровичу их отдать, пусть уж он их бизнесмену Валерочке передаст. И рассказать о том, как он собак на шкуры отлавливает, придется. А так Константин Александрович, если не будет знать истинного положения вещей, даст ему денег, Валерик развернет свое производство – и всех собак в городе переловит, всех на этих «лемуров» и «снежных баранов» пустит. Если дядя Валера так сильно хочет мехом торговать, пусть где-нибудь на специальных заводах закупки делает и шьет себе из этого меха. А так вот, как он, живодерствовать… Мне нравится честный бизнес. Вот я когда вырасту…

– А собак, которых мы отпустили, все равно поймают, – перебив Аринину речь по поводу честного и нечестного бизнеса, вздохнул Антоша.

– Да, отловят рано или поздно, – согласился Витя.

– Кто? – переспросила Арина.

– Как – «кто»? А люди из той конторы, куда мы первый раз поехали. Там еще тетенька-сторож по имени Берта была, – пояснил Антоша.

– Поймают, конечно, со временем, – согласилась Арина. – А ньюфаундленда и лаек с болонками, глядишь, и снова загребущие ручонки ребят из «Тобиаса энд Леопольдуса» подхватят. Если они, конечно, раньше просто от мороза не погибнут. Но все равно. Правильно мы поступили, что собак выпустили. Хоть этих противных дворняжек я и не люблю, не освободить их я просто не могла. Пусть по улице носятся. У всех есть право на свободу. Освободить пленника – святое дело.

– Ах да, это правда… – вздохнул Антоша и погрузился в мечтания: сейчас ему страстно захотелось оказаться прекрасным благородным пленником где-нибудь в замке, посидеть там, в башне высокой, к стене прикованным тяжелыми цепями, пострадать конкретно, чтобы его еще и пытали (но не сильно, без фанатизма). И в конце чтобы его с приключениями и героической беготней, прыжками со стен и стрельбой освободили верные друзья…

А после этого чтобы самому спасителем узников оказаться, отхватить свою прекрасную долю почета и уважения, показав всему миру свою героическую сущность.

Пригрелся Антоша у батареи, размечтался, забыв обо всем: и о голоде, и о том, что его давно дома ждут, и о том, как долго предстоит бежать ему до своего дома по морозу. Но Витя Рындин вернул его к реальности.

– А Биму небось уже кормят, – вздохнул он и легонько толкнул Антошу локтем в бок. – Мясом, наверное…

Он был очень даже недалек от истины…

Петр Брониславович успел обуть домашние тапки и собрался последовать за Галиной Гавриловной и ее домашней радостью на кухню. Но тут раздался громкий звон и грохот. Петр Брониславович, точно реактивный самолет, влетел в кухню…

– Бима, да что же ты делаешь! – кричала перепуганная Галина Гавриловна, в ужасе прижав руки к щекам. – Ты куда же вперед меня в холодильник!

А от Бимы был виден только хвост-шарик. Все остальное тельце активно рылось в холодильнике. Обваленные решетчатые полки, блюдечки, кастрюльки и свертки – все полетело на пол, когда Бима, опережая Галину Гавриловну, едва открывшую дверцу, молниеносно сунулся в холодильник. Никто не знал, что так он поступал у себя дома регулярно, – баба Лиза обычно умилялась, как он находил в ее пустом холодильнике специально для него положенные туда вареные куриные горлышки.

И вот теперь горлышек не было, но оголодавшему псу с подведенным пузом было уже все равно, что есть. Нос он не собирался воротить ни от чего. А потому в ход пошла и красная рыба вместе с полиэтиленовым пакетом, и помидоры, и вывалившиеся из мисочки котлеты, зажаренные для Петра Брониславовича…

Бима рылся носом и лапами в вывернутой из холодильника горе продуктов и посуды, а хозяйка этого всего с ужасом наблюдала.

– Что делать, Петя? – только и смогла спросить Галина Гавриловна.

– Я же тебя предупреждал, Галиночка… – глядя, как пудель топчется по салату «Оливье» и как исчезают в его пасти замечательные свиные котлетки, вздохнул Петр Брониславович.

– А что, Петя, все пудели такие? – спросила Галина Гавриловна, которая была не в силах оторвать взгляд от того, что делал Бима.

– Не знаю, – честно ответил Петр Брониславович. И уже с конкретной целью добавил: – Наверное, те, которые без родословной, они еще хуже…

Галина Гавриловна что-то подумала, продолжая наблюдать за Бимой. Видимо, мечта победила утилитарные интересы.

– А, пусть! Подберу я все, – махнула рукой Галина в сторону раскрытого и растерзанного холодильника, взяла с пола кусок колбасы и подняла его над Бимой. – Наш Бима медалист. Он хороший пудель. Ешь, ешь, дружок. Ну-ка, покажи маме, какой ты умница. Ну, служить, Бима, служить! Хватай колбасу! Служить! На, на!

Бима не реагировал на ее призывы. Галина Гавриловна чуть подтолкнула его ногой и вновь потребовала служить, помахав колбасой над головой Бимы.

– Служить! Фас! Ну, что там собакам говорят…

Неожиданно Бима среагировал на мотающийся перед ним кусок колбасы. Он же ведь вообще любил прыгать, а потому стартовал прямо с места, выхватил колбасу, заглотил ее молниеносно и в полете еще успел зацепить зубом лист большого календаря, что висел на стене. Календарь хорошо, оказывается, рвался, а потому Бима повторил свой прыжок.

– Не рви! Ты что? – возмутилась Галина Гавриловна. – Не прыгай!

Но розовый пудель продолжал прыгать.

– Неуравновешенная у него психика какая-то… – пробормотала недовольно Галина Гавриловна.

Петр Брониславович никак на это не отреагировал. Потому что не успел: Бима сорвал со стены календарь и принялся с восторгом и урчанием драть его на ленты. Галина Гавриловна смело бросилась спасать свое имущество – схватила календарь за другой край и принялась его тянуть на себя.