Когда здесь была Марни - Джоан Робинсон Страница 28

Вода казалась свинцовой. Прилив поднялся только до половины, на причале было безлюдно. За болотом виднелась огромная темно-лиловая туча, наползавшая с моря. Анна вздрогнула от холода и пожалела, что не надела чего-нибудь потеплее.

Она спустилась к самой воде. Если Марни смотрит в окно, здесь она никак не сможет обойти ее взглядом. Анна медленно шла вперед, пиная голыши и временами нагибаясь за камешком или перышком – чем именно, неважно. Каждую находку она подолгу разглядывала, ничего при этом не видя, думая только о том, как бы самой не остаться незамеченной… и продолжала идти.

Дождь полил сильнее. Туча уже повисла над головой, было слышно, как тяжелые капли шлепаются в воду залива. В очередной раз выпрямив спину, Анна обнаружила, что стоит как раз против Болотного Дома, – и невольно, не успев удержаться, глянула вверх, на окно Марни.

И конечно же, Марни была там. Или померещилось? Анна вновь посмотрела, просто чтобы увериться. И больше взгляда уже не отводила.

Марни вправду смотрела сквозь стекло, ее лицо казалось странно перекошенным… или это дождевая вода сбегала по окну, искажая черты? Анна зашагала вперед, начисто забыв о своей прежней решимости: она увидела, что Марни машет ей рукой, зовет подойти. Она пыталась ей что-то сказать.

Анна подошла как можно ближе и стала смотреть, не замечая ни дождя, лившего уже вовсю, ни ветра, взбивавшего маленькие злые волны. Она видела только Марни в голубом платье, расплющившую нос о стекло. Марни хлопала ладонями по окну и кричала совершенно прежним голосом, голосом их дружбы:

– Анна! Милая Анна!

– Что? – отозвалась та.

– Анна! Как же я хочу к тебе выбраться! Только не могу! Меня тут заперли! А завтра вообще прочь отсылают! Я хотела тебе сказать… попрощаться… а мне выйти из дому не дают! Анна!.. – Марни в отчаянии заламывала руки. – Ты меня прости, пожалуйста! Я не хотела тебя бросать, просто так получилось… Я с тех самых пор тут сижу и все плачу, все плачу! Скажи скорей, что прощаешь меня!

Ветер пытался унести сказанное, дождь, ручьи воды на стекле не давали толком рассмотреть лицо… Но Анна все равно услышала и поняла. Для нее каждое слово прозвучало так ясно и четко, будто все это шло из ее собственной души, а не извне.

Вся ее горькая и окончательная обида на Марни тут же рассеялась. Марни была ее подругой – и она любила ее.

– Да, да! – радостно закричала она в ответ. – Конечно! Я прощаю тебя! И я люблю тебя, Марни! Я тебя никогда не забуду!

Анна еще очень о многом хотела ее расспросить. Она в самом деле уезжает? Куда? Она вернется?

Но дождь уже лил как из ведра, хлестал косыми струями, прибивал волосы к щекам, обжигал холодом ноги. Потоки воды превратили лицо Марни в бледное пятно на темном фоне окна.

Анна еще напрягала зрение, силясь что-нибудь рассмотреть, когда холодная вода стала захлестывать ее ступни. Быстро обернувшись, Анна увидела, что за спиной у нее вздулся прилив. Серая вода, подернутая мелкими волнами, наступала на сушу, разливаясь все шире. Она уже почти покрыла болото.

Анна снова повернулась к окну. Лицо Марни успело совершенно исчезнуть, почти смытое ливнем. Видно было только, как отчаянно она машет руками, прощаясь и одновременно указывая на узкую полоску берега, где еще можно было пройти посуху. Анна смотрела, и дом вновь казался ей опустевшим. Окна таращили слепые глазницы: там больше никого не было. Давным-давно обезлюдевший, необитаемый дом…

Всхлипнув, Анна отвернулась и пошла вдоль берега туда, где начиналась дорога. Сухая полоска уже скрылась под водой, приходилось идти вброд. Похоже, прилив наступал необычайно проворно. Битый камень и всякий мусор, принесенный морем, колол ступни. Анна хваталась за длинную траву на откосе, пытаясь вылезти наверх, но обрыв был слишком скользким. Выбраться не удавалось.

Задыхаясь и всхлипывая, она кое-как брела дальше. Ноги налились свинцовой тяжестью, вода поднялась уже выше колен, каждый шаг давался все с большим трудом. Дождь стекал по щекам пополам со слезами, промокшая одежда липла к телу, влажные пряди волос хлестали по лицу, словно водоросли. Лишь пересохшее горло так и горело.

Постепенно до Анны дошло: если она вовремя не выберется на берег, так недолго и утонуть! Вода почти достигала бедер, а она едва одолела половину пути. Но нет, она так просто не позволит себя утопить! Люди могли обращаться с ней как угодно скверно, но вынудить ее утонуть, если она сама не пожелает? Не бывать тому! Она обязательно выберется! Обязательно!

Она даже представила себе, как все будет. Она явится домой, хромающая, насквозь мокрая, тихонько проберется к себе наверх… Да, она едва не погибла, но никто об этом так и не узнает. Никто никогда не догадывался ни о чем, что было для нее по-настоящему важно. Никто не знал, как она себя почувствовала, выяснив, что приемным родителям доплачивали за ее содержание. О том, каково ей было все время ощущать себя лишней, не такой, как другие… Люди даже не задумывались о том, что делают с нею. И даже Марни не задумывалась – ее первая и единственная близкая подруга.