Подсказок больше нет - Светлана Волкова Страница 28

Как нудно капает вода из крана на кухне! Костик стучал пальцами по клавиатуре и раздражался от монотонных ударов капель о раковину. «Джибоб спокоен и гармоничен, — напоминал он себе. — Настоящему джибобу всё пофиг, его не может вывести из себя никто и ничто». От этих мыслей Костик раздражался ещё сильнее. Наконец он не выдержал, встал, нашёл в инструментах отца нужный ключ и завинтил подтекающий кран.

Послышался шум в прихожей. Через минуту в кухню вошёл брат.

— Чего такой мрачный сидишь, будто лягуху съел? — Антон открыл холодильник и с нескрываемым интересом принялся изучать его содержимое.

— Да вот, кран починил, — упавшим голосом промямлил Костик.

— Ну и молодец. Мужик в доме растёт, предки будут в восторге.

— Не иронизируй.

— Так что с рожей-то, братец?

Костик вздохнул так тяжело, будто совершил что-то непоправимое, и ему полагается за это по меньшей мере каторга.

— Антон, скажи, тебя раздражает что-нибудь?

Антон поставил чайник и начал колдовать над сооружением бутерброда.

— Ну, кое-кто из политиков, сам знаешь. Ещё этот, как его… говорун с НТВ. И, вообще, все, кто треплется, что-то бесят последнее время.

— Нет, я не про это, — Костик сосредоточенно смотрел на жующего брата. — Мелочи в быту тебя раздражают?

— Мужика мелочи раздражать не должны. Усеки. Это женская фишка: психовать по ерунде.

Костик помрачнел ещё больше.

— Братец, что тебя беспокоит?

— Понимаешь, Антох… Психовать из-за важного, глобального…. Это, наверное, нормально, да? Вот переход в новую школу, например…

Костик умолчал, что в последнее время к «важному» прибавился ещё один пункт — спартакиада, на которую он не едет по причине джибобства, а к «глобальному» — Алиса.

— А из-за ерунды? — Антон выключил чайник и достал заварку.

— Кран…

Костик уловил на себе вопросительный взгляд брата.

— Ну, кран капал, понимаешь. Это самая, что ни на есть, мелочь. Мельче не бывает. Раздражало сильно, просто бесило. А я ведь джибоб, меня это трогать никак не должно. Джибобы — они по природе своей непоко…

— …лебимые, — закончил Антон. — То есть, гармоничные, хочешь сказать.

— Верно!

— Ну, братишка, ты же не йог какой-нибудь, не буддийский монах, чтобы тебя земное не трогало. Не бери в голову.

Антон с наслаждением отпил из чашки глоток ароматного чая.

— Да, не буддийский монах… — грустно вымолвил Костик. — Но всё равно, для джибоба это плохо.

— Плохо то, что ты об этом думаешь, — усмехнулся Антон. — Ну, взбесило тебя что-то, нормально это для живого человеческого существа. Устранил проблему и забыл. Разберись со своей головой! Событие копейки не стоит, а ты всё мусолишь его, варишься в собственном соку. Вот это должно настораживать. Вымети хлам из башки, и жить тебе гораздо легче станет. И раздражаться по пустякам прекратишь.

Костик задумался. Какой всё-таки Антон мудрый! А ведь всего на три с половиной года старше. И ведь ничего нового-то не сказал, велосипед не изобрёл. Эх, ему бы так! Вышел бы тогда из него самый настоящий идеолог нового движения!

Костик помолчал, глядя на брата, и твёрдо решил поработать со своей головой, привести мысли в порядок, причесать эмоции. И начать это делать прямо сегодня, сейчас. Вот только съест бутерброд, а то уж больно Антоха аппетитно жуёт, и начнёт.

* * *

За завтраком родители смотрели на него с беспокойством.

— Сынок, ты что-то неважно выглядишь. Не заболел? — мама настороженно пощупала его лоб.

Костик увернулся от маминой руки.

— Ма, всё нормально! Мало спал просто.

— А почему? — встревоженная мама заглядывала в глаза. — Что-то болит?

Она бросила на отца укоряющий взгляд: мол, ты же врач, посмотри, что с ребёнком.

Отец понял её без слов, сложил газету.

— Подойди сюда, покажи горло.

— Да что вы, в самом деле! — вспылил было Костик, но, вспомнив, что «мелочи» его теперь не волнуют, тихо добавил: — Контроша на носу, готовился, всё в порядке.

Натягивая куртку в прихожей, он увидел в зеркале чужое усталое лицо. М-да! То ещё зрелище! Физиономия бледная, синюшные мешки под глазами, да ещё следы драки с Кабаном. Ну ничего, скоро каникулы, можно будет отоспаться.

* * *

— Рымник, что с тобой? Тебе нездоровится?

И эта туда же!

Белла Борисовна что-то быстро писала в журнале, через каждые несколько слов поднимая глаза на Костика, так что, казалось, они бегают туда-сюда — от журнала к нему и обратно, будто это игра такая.

— Всё нормально. Недосып.

— Я ещё на уроке заметила, ты какой-то вялый…

Она отложила ручку и с приятным чувством завершённого дела хлопнула ладонью по журналу.

— Тэ-э-кс! Константин, скажи-ка мне, мой юный друг… — «юный друг» в её исполнении всегда звучало немного издевательски. — Что тебя подвигло отказаться от поездки на школьную Спартакиаду?

Костик в это утро соображал медленнее обычного. «Что тебя подвигло…» Так может выразиться только учительница русского языка. Только Бебела. Поди, объясни ей!

— Ничего не подвигло, Белла Борисовна.

Бебела выдержала многозначительную мхатовскую паузу. Костик пожал плечами и краем глаза взглянул на список учеников с порядковыми номерами, напечатанный как будто специально для этого случая крупным жирным шрифтом. Около фамилии Рымник значилось «двадцать восемь», и рядом стоял большой знак вопроса с круглой лебединой шеей, выведенный синими чернилами. Под номером три числилась Алиса Авдеева и красовался жирный плюс.