Томек ищет снежного человека - Альфред Шклярский Страница 28

- Раз ты убедился, сагиб, что это настоящий огонь, прошу тебя стать рядом со мной и внимательно смотреть, - сказал факир.

Тихим голосом факир стал напевать какой-то странный мотив. Слабый вначале голос постепенно обретал силу, и в конце концов весь зал наполнился мелодией, насыщенной подлинным фанатизмом. Странная песня тревожила слушателей и вынуждала их сосредоточить внимание на скромной фигуре факира, взгляд которого блуждал где-то поверх голов слушателей. На лицах индийцев появилось выражение восторга. То ли под влиянием слов песни, которую пел факир на неизвестном Томеку языке, то ли по его немому знаку, некоторые из индийских служителей стали один за другим подходить к подносу, заполненному горячими углями. Вслушиваясь в мелодию дикой песни факира, они босыми ступнями медленно проходили прямо по горячим углям. И на их лицах не видно было признаков боли.

Томек до некоторой степени тоже поддался влиянию удивительной мелодии и был под впечатлением всей этой сцены, но одновременно напряженно думал о том, в чем же заключается фокус индийского факира. В конце концов присущее молодому человеку любопытство взяло верх над рассудком. Томек взглянул на своих спутников. Но никто не обращал на него внимания. Все напряженно всматривались в лица индийцев, проходивших по углям. Томек мгновенно снял обувь и носки. Подошел к магическому подносу. Это случилось как раз в тот момент, когда факир прекратил пение. Едва лишь Томек коснулся ногой углей, как тут же отпрянул назад, зашипев от боли.

Встревоженный магараджа воскликнул:

- Нельзя так делать, сагиб, огонь не обжигает лишь тогда, когда факир поет. Быть может, вызвать врача?

- Ах, нет, нет, чепуха! - почти крикнул Томек, устыдившись своего непродуманного поступка.

- Вот это интересно! Ничего подобного мне до сих пор не приходилось видеть, хоть я не раз присутствовал на представлениях факиров, - сказал полковник Бартон.

- Превосходная работа. Видимо, все мы поддались групповому гипнозу [74]- заявил Вильмовский.

- Значит ты, Андрей, полагаешь, что этот факир нас усыпил? - удивленно спросил боцман. - Это совершенно невозможно! Один раз такой же магик пытался меня усыпить, но из этого ничего не вышло. Он чуть было сам не заснул. Во время его пения я себя ущипнул, извините за выражение, в известное место, и убедился, что не сплю.

- Излишнее любопытство бывает иногда тоже вредным. Ведь на свете существуют вещи, о которых не снилось даже философам, - заключил магараджа.

Старый факир со своим пылающим подносом давно удалился из зала, когда Томек подошел к княгине и стал вполголоса вести с ней оживленную беседу. Вильмовский это заметил. Он подошел к сыну и спросил:

- Ну как, Томек, ты не думаешь перевязать себе ногу?

- Не надо, папа. Она совсем не болит, - ответил Томек.

- Если ожог натрудить в ботинке, может произойти заражение. Помни о том, в каком климате мы находимся. Советую тебе пойти домой и перевязать ногу.

Томек недоверчиво улыбнулся. Ведь боцман несколько дней назад был ранен в руку, и рана быстро затянулась. Он хотел что-то возразить, но, взглянув на отца, воздержался. Вильмовский глазами дал ему знак.

- Ты, как всегда, прав, папа. Лучше не рисковать... Пойду домой и сделаю перевязку, - ответил Томек.

- Мы можем позвать врача сюда, - сказал магараджа, очутившись рядом с белыми гостями.

- К чему мешать остальным гостям? Томек превосходно сумеет сделать все сам, - решительно возразил Вильмовский.

- Но я надеюсь, что вы скоро к нам вернетесь? - спросил магараджа.

- После перевязки сыну лучше будет лечь и немного отдохнуть, - сказал Вильмовский, предвосхищая ответ Томека.

- Конечно, папа, я сделаю так, как ты советуешь, - ответил Томек.

Он извинился за невольное замешательство, вызванное его поступком, и вышел. На лице красавицы княгини отразилось такое неприкрытое разочарование, что Вильмовский искренне обрадовался уходу сына.