Остров в море - Анника Тор Страница 28

– Да, вот я и говорю, – жаловалась кассирша на почте какой-то толстой даме, которая искала деньги в кошельке. – Вот такая уж у нас зима!

Штеффи ждала своей очереди. После школы она обычно заходила на почту и спрашивала письма. Вдруг пришло письмо от мамы с папой?

– Да, вот досада, – сказала дама и выудила банкноту. – Даже моя старая матушка, а ей уже за восемьдесят, не может припомнить подобного холода.

– А море замерзло на много километров, – сказала кассирша.

– Да, сейчас наверняка можно дойти по льду до Хьювика.

Штеффи навострила уши. Хьювик располагался на большой земле к северу от Гётеборга. Подумать только, туда можно дойти!

Корабли в порту стояли вмерзшие. Рыбаки были вынуждены прорубать торосы и тащить лодки по льду в открытое море. Когда дядя Эверт вернулся домой, его рабочая одежда была заледеневшей, как броня.

– Это из-за войны? – спросила кассирша. – Как вы думаете, фру Петерсон?

– Кто знает? – ответила дама и покачала головой. – Тяжелые времена.

– Тяжелые времена, – согласилась кассирша и протянула ей сдачу.

Фру Петерссон взяла свою бандероль и попрощалась.

Наконец-то подошла очередь Штеффи.

– Здравствуйте, есть ли что-нибудь для Янсонов?

– Здравствуй, – сказала кассирша. – Я погляжу.

Она поискала в своих ящичках и покачала головой.

– Ничего.

Штеффи закусила губу. Она с Рождества не получала писем из дома. И Нелли тоже.

– Подожди, – сказала кассирша. – Оно могло завалиться не туда. Я еще раз посмотрю.

Она снова поискала, но ничего не нашла.

– Наверняка оно скоро придет, вот увидишь, – утешала кассирша Штеффи. – Загляни-ка завтра, может быть, письмо уже будет здесь.

– Спасибо, – сказала Штеффи.

Снег скрипел под подошвами, когда она вышла на лестницу. Зимние ботинки, купленные в прошлом году, немного жали, но она не хотела просить тетю Марту о новой паре.

Сильвия и Барбру шли к магазину. На Сильвии была шапка из пушистого белого кроличьего меха. У Барбру была такая же, но серая. Вот какую шапку нужно носить зимой. А не такую, как у Штеффи, вязаную, с кисточкой.

– Чего уставилась? – сказала Сильвия.

– Ничего.

– Ни-чего, – передразнила Сильвия. – Нужно произносить «ничево». Учи шведский, если собираешься здесь жить.

Штеффи не ответила. Она сделала несколько шагов, чтобы пройти мимо них, но Сильвия и Барбру перегородили ей путь.

– Пропусти меня, – сказала Штеффи.

– Жаль, что ты спешишь, – сказала Сильвия. – А мы думали поучить тебя немного шведскому языку. Скажи «ничево».

– Ничево, – Штеффи старалась произнести слово так, чтобы «г» не было слышно.

– Что ты думаешь? – спросила Сильвия Барбру. – Это похоже на шведский?

– Нет, – ответила та.

– Тебе замечание, – сказала Сильвия.

Она зачерпнула горсть снега. Штеффи попятилась, но сзади стояла Барбру. Сильвия размазала снег по лицу Штеффи.

– Посмотрите, – издевалась она. – Какая плакса!

Штеффи попыталась вытереть лицо. Тем временем Барбру засунула ей снежок за воротник пальто. Сильвия собрала побольше снега и снова двинулась на Штеффи. Их двое и обе крупнее и сильнее. Штеффи не сбежать. Вдруг откуда-то вылетел снежный заряд и попал прямо в лоб Сильвии. Та покачнулась и отступила на пару шагов. Барбру швырнула снежок в Штеффи и огляделась в поисках того, кто кидал.

На дороге стоял Сванте и лепил новый снежок.

– Двое на одного – это трусость, – крикнул он.

Сильвия стряхнула снег с одежды.

– Эй, хватит, – сказала она Барбру. – Пошли в магазин.

Штеффи отряхнула снег, застрявший в волосах и прилипший к одежде. Она вытащила из-за воротника снежный ком и вытерла лицо носовым платком.

– Спасибо, что ты помог мне, – сказала она Сванте.

– Ты больше не сердишься на меня? – спросил он.

– Нет, – ответила Штеффи. – Я не сержусь на тебя.

Она не смогла удержаться от смеха. Сванте пришлось спасать ее!

– Спасибо, – еще раз сказала она. – А теперь мне пора домой.

На следующий день письма не оказалось, не было его и через два дня. На третий день, как только Штеффи вошла на почту, кассирша помахала ей конвертом.

– Сегодня пришло! – гордо выкрикнула она, словно это была ее заслуга.

Штеффи взбежала по лестнице в свою комнату и вскрыла конверт. Внутри было два письма, как обычно.

«Моя любимая Штеффи, – писала мама. – Наконец-то я получила фотографии, которые послала фру Линдберг. Вы выглядите такими бодрыми и сильными, а у Нелли такие славные сводные брат и сестра! Фру Линдберг тоже кажется очень милой. Жаль, что твоя тетя не смогла сфотографироваться с вами. Мне бы очень хотелось знать, как она выглядит.

Я вижу, что ты подстриглась. Так ты кажешься старше, или, может быть, еще что-то изменилось? Я уже понимаю, как ты будешь выглядеть, когда вырастешь».

«Я вижу, что ты подстриглась». Как будто это ничего не значило. Словно это едва волновало маму.

С тех пор, как Штеффи получила мамино предыдущее письмо, она боялась фотографий, беспокоилась, что мама рассердится из-за стрижки. То, что мама не сердится, теперь казалось еще хуже. Неужели ее больше совсем не интересует, что делает Штеффи?

– Штеффи! – крикнула тетя Марта из кухни. – Иди и помоги мне погладить белье!

Тетя Марта расстелила на кухонном столе одеяло и старую простыню. Задачей Штеффи было следить за тем, чтобы под рукой тети Марты всегда находился горячий утюг, и когда тот, которым тетя гладила, остывал, Штеффи приносила новый, а остывший ставила греться на печку.

Еще она должна была смачивать белье водой из пульверизатора и помогать складывать выглаженную одежду.

Кучи мятых рубашек, блузок, платьев и нижнего белья хватило на полдня. Только после ужина у Штеффи появилось время, чтобы прочитать папино письмо.