Я хотел убить небо - Жиль Пари Страница 28

* * *

Все подарки лежали грудой у неё на тарелке, и Беатриса подпрыгивала от нетерпения. Она так бешено вертелась на стуле, как будто ей под попу подложили клопов, и в какой-то момент совсем исчезла под свёртками, а потом забралась на стул с ногами и стояла там, и держала палец в носу, и хохотала, и мы видели её розовый-прерозовый язык и белые-пребелые зубы, а она сама ничего не видела, потому что у неё стёкла очков были все в шоколаде.

Мы очень обрадовались, что месье Поль приехал к нам в приют поужинать вместе с нами.

Хоть какое-то разнообразие, а то мы уже устали от всех этих его «стеклянных, оловянных, деревянных».

Камилла потянула Беатрису за юбку:

– Давай уже открывай свои подарки.

Беатриса вынула палец из носа и тут же затолкала его в рот.

Казалось, она сейчас расплачется.

– У меня ещё никогда не было столько подарков на день рождения.

– Начинай вот с этого, – сказал Жужуб и показал на свой свёрток.

– Жужуб, ты всех достал, – сказал Симон.

– Дети, что за слова! – крикнула Рози.

– Я ничего такого не говорил, – заревел Ахмед. Беатриса свернулась калачиком, и Камилла сняла с неё очки. Теперь она видела свои подарки, а мы – её слёзы.

– Не плачь. – Камилла взяла её за руку, но это не помогло.

Слёзы из глаз Беатрисы так и хлынули – настоящий водопроводный кран!

Рози подняла её и усадила к себе на колени, и Беатриса уткнулась ей в шею, как будто хотела спрятать там всю свою печаль.

– Ну, ну, мышонок, всё пройдёт, – приговаривала Рози, похлопывая её по голове, и было видно, что Рози сама очень растрогана, у неё даже голос дрожал и губы тоже, и казалось, что ещё чуть-чуть, и она тоже заплачет.

– Но ведь я тоже страдаю! – сказал Жужуб и показал свой пластырь.

– Жужуб, умолкни, а? – сказал Борис. – У тебя этот пластырь уже две недели, там даже царапины не осталось.

И Жужуб больше ничего не стал говорить, а сидел и дулся, но мы уже привыкли, даже месье Поль, и все просто подняли глаза к потолку. И вот Беатриса вытерла слёзы маленькими кулачками и выхватила самый большой подарок, который лежал под остальными свёртками, и куча обрушилась, и Беатриса засмеялась, и Рози тоже, и месье Поль, и даже Жужуб перестал дуться.

Самый большой свёрток был от Рози, в нём оказалось платье в красно-белую клетку, завёрнутое в красивую белую бумагу, и Беатриса положила бумагу себе на голову, и казалось, что она выходит замуж, но не знает за кого. Теперь ей уже совсем не хотелось плакать, она разрывала узлы и цветную обёрточную бумагу, как будто бы спешила куда-то на свидание, а мы все забрались с ногами на стулья, и Рози даже на нас не кричала, и мы тоже развязывали узлы и разрывали бумагу, но только одними глазами – нам ужасно хотелось увидеть подарок раньше, чем Беатриса, но вот она уже прижимает его к себе, и это плюшевый заяц Ахмеда. Она прошептала в его плюшевое ухо слова, которых мы не услышали, осторожно положила его на платье в красно-белую клетку и разорвала очередной свёрток, и там оказалась кукла от братьев Шафуанов, которая смеётся, когда ей нажимают на живот, и Беатрис ещё об этом не знала, она нажала нечаянно, и кукла засмеялась, и Беатрису это напугало, и она застыла и спрятала палец в носу, и глаза у неё стали огромными, когда Алиса в свою очередь тоже коснулась живота куклы. Беатриса выдернула куклу из рук Алисы и крикнула:

– Моя!

Алиса задрожала, как будто в комнате наступила зима.

Она стала похожа на листок, который вот-вот сорвётся с дерева и упадёт, и она действительно упала, и казалось, на полу лежит просто ворох тряпок и волос.

– Как нехорошо, – сказала Рози и поспешила утешить Алису. Беатриса посмотрела на месье Поля, который показывал ей большие глаза, а когда Камилла что-то шепнула ей на ухо, вид у бедняжки стал такой, как будто она вот-вот опять заплачет. Беатриса встала и подошла к кучке тряпья, которую прижимала к своей груди Рози, и посмотрела на Рози, которая делала вид, что не видит её, поднялась на цыпочки и немного потрясла Алису за плечо, и тогда та повернула голову, но лица было не видно за волосами, поэтому Беатриса немного отодвинула их в сторону и погладила веснушки на лице Алисы, а потом поднесла к её обезумевшим глазам куклу.

– Держи, это тебе.

Она не увидела улыбки Рози.

Только улыбку Алисы, едва заметную, как искорка.

– Спасибо, – произнесли её губы и поцеловали куклу.

И все захлопали в ладоши, кроме Жужуба: «Вот я бы никогда не отдал своего подарка», на что Симон сказал: «Конечно, ты бы его съел», и это рассмешило даже куклу. Беатриса надела на палец розовое колечко, а на голову – наушники, которые подарил ей месье Поль. Потом развернула рисунок Жужуба: пляж, на нём деревья с перьями вместо листьев, в небе – большое солнце, а под солнцем лежит на песке маленькая чернокожая девочка в розовом купальнике.

– Рози мне немного помогала, – признался Жужуб. Беатриса его не слушала.

Она смотрела на рисунок так, как будто бы оказалась внутри.

– Это очень похоже на мой дом, – сказала она и погладила пляж пальцем, и по щекам у неё опять потекли слёзы, и стало совсем не похоже на день рождения.

– Я хочу есть! – крикнул Жужуб, и в кои-то веки это было кстати.

Все сразу забыли про печаль. Когда человек хочет есть, ему ни до чего. Тёртая морковка, рыба с макаронами и под конец – шоколадный торт, который испёк повар Фердинан. Рози и Камилла зажгли на нём девять свечек, и мы суперфальшиво запели «С днём рожденья тебя!», а Беатриса так сильно дунула на свечки, что вся шоколадная пудра слетела на Ахмеда.

Он стал таким же чернокожим, как Беатриса.

Жужуб слопал свой кусок вместе с воском от свечки, а заодно и кусок Алисы, которая предпочла играть с куклой, которая смеётся, и после этого его затошнило, и Рози увела его в медкабинет.

А мы остались с месье Полем. Беатриса уснула у него на плече, и слышно было только, как смеётся кукла и как братья Шафуан играют в словарь.

– Атаксический.

– Лимфатический.

– Нефритический.

А потом я уже ничего больше не слышал.

Я положил голову Камилле на колени и тоже уснул.

* * *

Я без передышки задавал Рози вопросы.

– Во сколько мы уезжаем?

– А Полина с нами едет?

– А что у нас в чемоданах?

– А что мы будем есть на горе?

И Рози вздохнула:

– Это просто невероятно, не ребёнок, а мельница с вопросами!

– А что такое мельница?

Она уже хотела взорваться от возмущения, но я сказал: «Шучу!», Ахмед заревел непонятно почему, и Рози сказала: «Вы моей смерти хотите?», а Антуан тогда: «Рози, ты что, с ума сошла? Как мы будем без тебя жить?»