Спаситель и сын. Сезон 2 - Мари-Од Мюрай Страница 27

Спаситель, верный профессиональной этике, не мог рассказать мадам Дютийо о конфетных оргиях, заменяющих Бландине обед в столовой.

— Вы всерьез думаете, что без сахара Бландина станет спокойнее?

— Это зависимость, — холодно сообщил он. — В первое время она, как бывает с курильщиками, когда они бросают курить, может стать еще раздражительнее.

— Прекрасно. А Марго я избавлю от попыток самоубийства диетой без глютена, так?

В следующую секунду мадам Дютийо сообразила, что ее шутка может показаться просто ужасной.

— Я плохая мать, да? И поэтому мой бывший хочет забрать у меня Марго.

— Что она об этом думает?

— Да она сама не знает, что думать! Отец надул ей в уши, что она не собиралась кончать с собой, а просто хотела вас вызвать посреди ночи. Он сказал ей, что она в вас влюблена, что как врач вы ноль, зато опытный соблазнитель.

Спаситель счел, что возражать не имеет смысла, и консультация закончилась тем, что он назначил встречу с Бландиной на будущую среду. Мадам Дютийо стала надевать пальто, но ей мешала сумка, полная книг и тетрадей. Спаситель, секунду поколебавшись, все же помог ей одеться. Он проводил ее до парадной двери и попрощался, церемонно кивнув. В нем восторжествовал профессионал. Но, вернувшись в кабинет, он понял, что образ мадам Дютийо продолжает витать в воздухе: он так и видел ее глаза, декольте, ноги… «Поставлю на стол фотографию Луизы, — подумал он. — Нет. Фотографию сына. Отец семейства — это главное».

И сразу вспомнил о том, что собирался сделать. Открыл ящик стола и достал кофейную ложечку, которую унес из кухни после завтрака. Потом подошел к клетке мадам Гюставии, открыл дверцу и сунул ложку под подстилку. Через пять-шесть дней хомячиха родит. И он заберет у нее новорожденных этой ложкой.

А затем кошмарное дело — их придется утопить в раковине или усыпить эфиром в герметично закрытой коробке. И что он скажет сыну? Можно, конечно, сказать, что мадам Гюставию потревожили и она сама съела своих малышей. Хомячковый сайт предупреждает о таких случаях. Но как тогда будет выглядеть мадам Гюставия? Можно сказать, что все хомячки родились мертвыми. Но Лазарь и особенно Габен вряд ли этому поверят, они все равно будут подозревать его, и как тогда будет выглядеть он сам? Удрученный мрачными мыслями, Спаситель невольно вздрогнул, услышав стук в дверь. Очередной пациент. На этот раз молодая женщина, которая оплакивала своего кота. Спаситель полистал тетрадь, куда иной раз записывал кое-какие сведения. Так. «Фредерика Жовановик. 29 лет. Продавщица в ювелирном магазине. Вернулась жить к матери после большого сердечного разочарования. Истратила целую коробку платков. У матери аллергия на кошачью шерсть».

Спаситель смотрел на последнюю фразу, стараясь вспомнить, почему ее подчеркнул.

— Мадемуазель Жовановик?

Он запомнил молодую женщину с бледным лицом, красными от слез глазами и длинными тусклыми волосами. И остановился в недоумении перед явлением Венеры, только что вышедшей из морской раковины или, по меньшей мере, из парикмахерской. Светловолосая, завитая, загорелая, подкрашенная, надушенная, неузнаваемая, не осиротевшая хозяйка кота, а героиня телепередачи «Королевы шопинга».

— Я сказала себе: «move on!» ^[47] — объявила она.

Вот теперь своего кота она похоронила окончательно. Спасителю почудилось, что еще секунда, и она спросит: «Что вы делаете сегодня вечером?», и он решил поставить на стол две фотографии: и Лазаря, и Луизы.

* * *

Луиза обживала свою новую квартиру на улице Гренье-а-Сель. Из двухэтажного домика, который она так любовно обихаживала, она переселилась в современную трехкомнатную белоснежно-бездушную квартиру. Опустившись в одно из уцелевших от прошлой жизни кресел, она смотрела на картонные коробки, выстроившиеся до потолка вдоль стен. И читала на них надписи фломастером: ИГРУШКИ, ОДЕЖДА, КУХНЯ, КНИГИ. Дети приедут завтра, но сил у Луизы больше не было. Значит, еще одна неделя на бивуаке — все будут спать на полу на матрасах и рыться в коробках в поисках сковородки или свитера на смену. А ей скоро сорок лет, и всю жизнь нужно строить заново. Но в эту пятницу у нее нет сил пошевелить даже мизинчиком. Однако Луизе пришлось шевелить обеими ногами, потому что в дверь постучали.

— Кто там?

На площадке стоял высокий костлявый старик — казалось, вместо плеч у него деревянная вешалка, — стоял и смотрел на Луизу синими-синими глазами.

— Жовановик, — представился он. — Ваш сосед. Видел, как прибыл грузовичок с вашими пожитками.

— Вот как? Приятно познакомиться. Луиза Рошто.

— Красивое имя, — похвалил он галантно. — Нелегко вам приходится в первые дни, все вверх дном, не так ли? Если могу чем-нибудь помочь, обращайтесь без стеснения.

Луиза не умела определять возраст на взгляд, но глубокие морщины на лбу и щеках Жовановика говорили, что ему лет семьдесят пять, а то и восемьдесят.

— Я бы предложила вам выпить кофе, — сказала Луиза, желая сразу же поддержать добрососедские отношения, — но, к сожалению, не нашла еще кофеварку.

— А муж что поделывает? — полюбопытствовал месье Жовановик без обиняков.

Луиза и хотела бы не покраснеть, но покраснела. Старый господин, конечно, придерживается старинной морали и не одобряет разведенных женщин и матерей-одиночек.

— Ах, бедняжка, — вздохнул старик, словно Луиза поделилась с ним подробностями своей одинокой жизни. — Но я рядом. Если вам что-нибудь понадобится, есть Жовановик! Ну, всего хорошего, я пошел.

Он выпятил грудь, и Луизе показалось, что в следующую минуту он отсалютует ей по-военному. Но он развернулся на каблуках и, не обращая внимания на лифт, стал спускаться вниз по лестнице.

Короткий визит старого господина вдохнул в Луизу новые силы, и она принялась распаковывать коробки в гостиной. Ближе к вечеру она поняла, что ей очень хочется булочку с шоколадом или еще что-нибудь вкусненькое. Она вышла из квартиры одновременно с соседом по площадке. Но это был не старый господин. Этому соседу было лет тридцать. Любезность Жовановика расковала Луизу, она представилась и упомянула о старике, который, очевидно, приходился соседу дедушкой.

— Какой еще дедушка? — спросил он высокомерно.

— Ну как же… месье Жовановик…

Луиза увидела на лице соседа удивление, граничащее с сомнением в ее психическом здоровье.

— Простите, я сморозила глупость, — сказала она с улыбкой. — Конечно, это был сосед сверху. Или снизу.

— У нас нет никаких Жовов и Вановиков, — оборвал ее молодой человек и захлопнул перед ее носом дверь лифта.

Луиза стала спускаться по лестнице, внимательно оглядывая почтовые ящики с фамилиями, — только ее ящик был пока безымянным — и не нашла никакого Жовановика. Все это показалось ей настолько странным — ну не в параллельном же мире она побывала! — что ей захотелось позвонить Спасителю. Но она тут же вспомнила, что он не любит, когда его беспокоят во время консультаций, а в шесть часов вечера он еще работает.