Первая работа. Возвращение - Юлия Кузнецова Страница 27

– А самое интересное, – оживлённо продолжала мама по дороге к подъезду, – что у неё брат познакомился по интернету с японкой. Поехал в Токио и там женился. Я ей говорю: «О! В точности как моя сестра. Только она в Шотландию поехала!» Кстати, как дела у Кати? Она мне не писала…

«Ну вот, теперь про Катю разговор, – с тоской подумала я. – Про кого угодно, только не про меня».

– А у вас-то как дела? – спохватилась мама, когда мы поднялись в квартиру.

– Раньше я думала, что неожиданные капризы – удел беременных женщин, а пожив у вас, убедилась, что иногда они передаются их мужьям, – со значением сказала бабушка.

Она поставила мамину сумку на кухонный подоконник и принялась собирать со стола свои учебники по английскому, а потом укладывать в полотняную сумку с логотипом книжного магазина.

– Вообще-то не обязательно начинать разговор с гадостей! – вспылила мама.

– Ты сама спросила, как дела, – пожала плечами бабушка.

– Это не значит, что нужно бросаться подшучивать над моим бедным мужем! Твоя ирония неуместна!

– О да! Бедный, очень бедный муж! Даже не забрал жену из больницы!

– У него работа! Он прислал за мной прекрасного водителя, своего знакомого!

– Конечно, его величество слишком занят!

– Вы ссоритесь? – присвистнула я. – Вот это номер! Интересно, у детей хоть когда-нибудь наступает возраст, когда они перестают ругаться с собственными родителями?

– Сто десять лет, – мрачно ответила бабушка.

– Хорошо, что у меня не будет детей, – покачала я головой.

– Почему это? – хором спросили они обе.

– Да потому, что детям всё время что-то надо, – устало ответила я, присаживаясь на табуретку в ожидании, пока бабушка соберёт вещи. – Они всё время чего-то требуют от родителей. А от меня и так все постоянно чего-то требуют. Надоело. Хочу прожить свою жизнь спокойно. Без дерготни!

– И чего же я от тебя требовала? – нахмурилась мама, уперев руки в боки.

Выглядела она внушительно: живот и раньше был немаленьких размеров, а после больницы и вовсе округлился, как будто мама проглотила фитбол.

– Ты, мам, боевая из больницы вернулась, – заметила я.

– Не груби матери! – вмешалась бабушка. – Не то заберу её с собой. Вы её тут обижаете. Один вопит, другая грубит.

Я едва удержалась от того, чтобы снова присвистнуть. Выходит, бабушке можно говорить маме всё, что вздумается, а мне нет?

– Ты предатель, – обиженно сказала я. – Я, между прочим, не выдала папе, что у нас на обед не борщ, а хаггис!

– Хаггис? – повторила мама. – Это же подгузники! Как это может быть на обед?

Мы втроём переглянулись и расхохотались так, что, наверное, здорово напугали ребёнка, который сидел у мамы внутри. Бабушка до слёз смеялась. Они по-настоящему потекли у неё по щекам. А потом мы помогли бабушке уложить вещи и проводили её до остановки, хотя она упиралась и требовала, чтобы мама легла.

– Лягу, лягу, – пообещала мама. – Борщ сварю и лягу.

– Там хаггис есть!

– Ах да. Я забыла…

– Ты всё-таки смотри за мужем, – серьёзно сказала бабушка, перед тем как забраться в маршрутку. – Он у тебя какой-то беспокойный стал. Может, у него на работе что-то?

– Ему страшно, – задумчиво ответила мама. – Наша жизнь так круто меняется.

Когда мы вернулись с мамой домой, я с порога почувствовала: даже воздух в квартире изменился. Дело не в том, что запах стал другим (по-моему, наша квартира ещё недели две будет пахнуть бараниной после бабушкиных кулинарных экспериментов). Изменилось что-то неуловимое: в квартире появились уют и покой, словно наш дом выпил чашку какао и теперь счастливо мурлыкал. Всё было как обычно, но вместе с тем празднично. Сквозь мою ревность, как лучи солнца сквозь пожухлую листву, пробивалась радость. Мама вернулась домой…

Мы занялись обычными делами: я – уроками, мама – готовкой. Я делала русский – выписывала из «Анны Карениной» фразы с союзом «как», объясняя, нужна ли запятая или нет. «…Он терпеть не мог, когда к нему обращались не как к Константину Лёвину, а как к брату знаменитого Кознышева». Простое дело, но каждый взмах ручки казался особенным, правильным, оттого что мама вернулась. Даже в шелесте страниц слышалось: «Вернулась, вернулась, вернулась». «Счастлива, как никто», – подумала я и приписала это предложение к столбику с примерами, иллюстрирующими употребление союза «как».

Запахло тушёной свёклой, потом капустой. Борщ на ужин – какая глупость! Борщ на ужин – какое счастье.

Доделав домашку и подготовившись к очередному занятию с Даной, я заглянула к маме. Она лежала и улыбалась, поглаживая живот. Красивая блузка уже висела на стуле; на маме была папина выцветшая футболка, но от этого мама казалась ещё милее.

– Иди поешь, – попросила она.

– Потом…

– Не хочешь?

– Очень! Очень хочу. Можно, пока папы нет… Ну или дело не в папе… Можно мне полежать с тобой на кровати?

Мама молча протянула ко мне руки.

– Только я на правом боку не могу, – виновато сказала она. – Он почему-то сразу начинает пинаться.

– Ничего, – пробормотала я, забираясь к ней и прижимаясь к её спине. – Так тоже хорошо.

Некоторое время мы лежали молча, слушая бульканье увлажнителя. Я следила, как клубы лимонного пара поднимаются к потолку, медленно доплывают до окна и разлетаются на тысячу частиц, столкнувшись со стеклянной реальностью.

– Почему жизнь состоит из одних обломов? – спросила я.

– Не только, – тихонько сказала мама.

– В основном же так. Вот смотри. Я ездила в Испанию. Повышала там свой уровень знаний. Я думала, это всё пригодится на уроках с Даной. А вот нет… От меня требуется совсем не то.

– В этом году с ней труднее?

– Гораздо, – призналась я, – и всё из-за памяти. Из-за удара головой. Сегодня мы занимались с Даной испанским. И это какое-то хождение по кругу. Топтание на месте. Я вставляю в диалоги новые слова, а она их как будто не замечает. Прошу повторить, она не против. Но через секунду уже забывает. Иногда я чувствую такое отчаяние… Как будто копаю землю в поисках сундука с монетами, а все, кроме меня, знают, что никакого клада там нет. Я никогда и нигде не чувствовала себя такой бесполезной, мам.

– Надо бы поговорить с врачами.

– Какими? Они были у всех. Невролог, психолог, даже хирург. Всех обошли. Я тут как-то Розу Васильевну с журналом про звёзд засекла. Она обычно про певцов или певиц читает. А тут на последней странице открыла. Увидела меня, захлопнула. Но я потом нашла такой в киоске, посмотрела. Там реклама каких-то целителей народных. Так и представляю: приду к Дане, а там сидит заклинатель змей, на дудочке играет, а Данка перед ним выплясывает. А сколько она уже орехов ей скормила, мам! У Даны скоро беличий хвост вырастет.