Звёздная Река - Грейс Лин Страница 27

Она усадила их обоих, Жэньди и Пэйи, лицом к окну.

– Помните, я рассказывала историю про Ван И – и про его жену, Лунную Даму? Как она приняла пилюлю бессмертия и оказалась на луне? Ван И начал принимать правильные решения, только когда его гнев остыл.

– А он начал? – спросила Пэйи рассеянно, потому что мысли её по-прежнему были о жабе.

– Да, – ответила госпожа Чан.

Когда жена Ван И прыгнула на луну и скрылась из виду, Ван И очень, очень рассердился. В гневе он уничтожил всё её имущество, запретил всем, даже детям, упоминать о ней, а сам женился на другой, потом на третьей и так далее. Но гнев его никак не утихал, и он никак не мог забыть свою первую жену. Тогда Ван И велел художникам нарисовать её портреты в виде жабы и неустанно насмехался над нелепым чудищем, проглотившим луну. Но в смехе его не было радости. И каждый вечер он проклинал луну.

Однако его злость на луну обернулась против него самого. Ночи напролёт Ван И ворочался без сна, будто лежал не на мягкой постели, а на горячих углях. Если же ему всё-таки удавалось уснуть, то его донимали кошмары. Ему снились вопящие от ужаса люди, мёртвые звери, окровавленные когти. Вскоре и дни и ночи его превратились в сплошное мучение.

Но однажды ночью, когда Ван И наконец задремал, ему приснился сон совсем иного рода. В этом сне какой-то старик сидел перед ним скрестив ноги, словно поджидал. Ван И направился к нему, но старик поднялся и стал удаляться, жестом приглашая следовать за ним.

Старик провёл Ван И через плоское каменное поле, совершенно пустое, не считая двух прекрасных дворцов, которые стояли рядом, вплотную один к другому. Лазурная черепица сияла, словно ясное небо, а стены были гладкими, как отполированный нефрит. Дворцы были похожи как две капли воды и различались лишь золотыми надписями над входом: одна из них гласила «ПЕЧАЛЬ», а другая «РАДОСТЬ».

Старик ввёл Ван И во дворец печали. Они оказались в огромной трапезной, где витали чудесные ароматы, а длинный стол ломился от яств. Чего тут только не было: молодые побеги бамбука, нарезанные тоненько, словно лепестки хризантем; утка с янтарной поджаристой корочкой; золотистый суп; кусочки тёмно-красной свинины, блестящие, словно покрытые лаком. Всего этого было не просто вдоволь, а бесконечно много.

Однако кругом слышались крики досады и ярости, а все гости за столом были тощими, с впалыми щеками и голодным блеском в глазах. Каждый держал в руках палочки длиною в человеческий рост, и, конечно же, такими палочками невозможно было донести еду до рта. Если же кто-то пытался взять кусочек лакомства рукой, еда мгновенно исчезала – ясно было, что ничем иным, кроме этих длиннющих палочек, есть её нельзя. Гости то становились на цыпочки, то сгибались в три погибели, пытаясь хоть что-то ухватить и забросить в рот – но тщетно. Вот почему в зале стоял неимоверный шум: одни гневно кричали, другие жалобно всхлипывали, третьи рыдали взахлёб – и все были истощены и измучены голодом и отчаянием.

Ван И взирал на всё это с ужасом. Старик поманил его к выходу и, по-прежнему ни слова не говоря, завёл во второй дворец – дворец радости. Там была точно такая же трапезная, но вместо сердитых криков она была полна смеха и веселья. Палочки для еды оказались точно такой же длины, что и в первом дворце, однако гости за столом смеялись, перебрасывались шутками и явно были сыты и довольны. «Как же они ухитряются есть такими длинными палочками?» – удивился Ван И.

А потом заметил отличие.

В этом дворце гости кормили друг друга!

Но не успел он восхищённо покачать головой, как старик снова поманил его к выходу. Ван И последовал за ним. На плоском каменном поле перед дворцами старик протянул ему пару длиннющих палочек. Ван И потянулся за палочками, но они выпали у него из руки. Он наклонился за ними и тут обнаружил, что у него нет пальцев – только страшные когти! Это были когти тигра!

Ван И проснулся в холодном поту и подскочил на кровати. В этот миг в ночной тьме он вдруг понял, что совершенно одинок. Подданные презирают его, домашние боятся, а та единственная, что его любила, покинула его. Во дворце радости никто не стал бы его кормить! И похоже, что ему самому судьбою не дано кормить других. Впервые за свою долгую жизнь Ван И заплакал.

Наутро Ван И преобразился. Он больше не рычал и не вопил, перестал карать и бесчинствовать и стал справедливым и милосердным правителем. И он убрал с глаз долой все картины, на которых его жена была изображена в виде жабы.

С каждым добрым поступком, с каждым мудрым решением он чувствовал, что луна озаряет его своим нежным светом, и вспоминал жену, которая вела его и направляла. Мало-помалу он вернул себе доверие народа, но когда его называли «Ван И Великий», он лишь с грустью возводил глаза к луне.

Ван И старел, и с годами его тоска по жене становилась всё нестерпимее. Он мечтал хотя бы разок увидеть её, прежде чем умрёт. И вот однажды ночью Ван И, на чьей голове седых волос уже было больше, чем чёрных, забрался на самую высокую гору. Он поднялся на вершину – и вот она, луна, прямо перед ним, большая и сияющая!

А на луне Ван И разглядел жену. Слухи оказались верны: она была уже не жабой, а бледной, темноглазой Лунной Дамой, даже красивее, чем ему помнилось. Она посмотрела на него – но не успел он вымолвить и слова, как она в страхе отвернулась и побежала прочь.

– Не уходи! – крикнул ей вслед Ван И. – Я изменился! Я теперь другой! Я давно простил тебя! Не убегай!

Но её уже и след простыл. Ван И, убитый горем, упал на колени. Только сейчас он понял, что любит жену всем сердцем. Впервые в жизни он обрадовался, что не проглотил пилюлю бессмертия, потому что он бы не вынес вечной жизни без этой женщины.

– Ты правда простил её? – раздался вдруг чей-то голос.

Ван И поднял глаза и увидел старика. Тот сидел прямо перед ним скрестив ноги, с книгой на коленях. Это был тот самый старик, из его сна!

Ван И утратил дар речи и просто кивнул в ответ.

– Хорошо, – сказал старик. – Потому что вам с ней суждено быть вместе.

Старик ударил посохом по каменистой земле, и из этого места мгновенно пробился зелёный росток. На нём набухали почки, тут же раскрываясь в листья в форме сердца, потом на верхушке появилась ягода, алая, точно язычок пламени. Большая золотая птица с алым хохолком слетела с неба, осторожно взяла ягоду в клюв и поднесла к Ван И.

– Съешь эту ягоду, – сказал старик. – Она не только даст тебе бессмертие, но и защитит от солнечного жара.

– А зачем мне от него защищаться? – спросил Ван И, держа ягоду на ладони.

– Затем, что ты будешь жить на солнце, – ответил старик. – Ты поселишься в Чертогах Солнца, а твоя жена – в Чертогах Луны.