Хранители Жемчужного жезла - Вольфганг Колльберг Страница 26

— Дорогие дети! Уважаемые дамы и господа! — Флориан Фло вышел в своем директорском костюме на подиум, где стоял стол с ареной цирка. — Прошу вашего драгоценного внимания! Мое имя — Флорианус Цезарь Августу с! — Руди Бламан, он же Флориан Фло, быстро перекроил свой творческий псевдоним сообразно обстоятельствам и требованиям. — От имени дирекции «Колизея» позвольте сердечно приветствовать вас!

Директор оглядел толпу, широко распростер руки и указал на не видимую с задних рядов арену цирка. На большом экране возникла клетка с Водором. В кадре появилась большая рука и указала на крохотного бойца.

— Сегодня мы представляем вам самого маленького и отважного гладиатора в мире. Доймелингу-УУУУс!

Он объявил имя на римский манер тоном, который слышал по телевизору во время боксерских боев.

Толпа неистовствовала:

— Дой-ме-лин-гус! Дой-ме-лин-гус!

Мадам Терезия подняла клетку с арены и направила прожектор на Водора-Доймелингуса, заставив блестеть его доспехи.

Детка закричала:

— Ой, пап, смотри, еще один крохотный гномик!

Раздался звук увесистого шлепка и возмущенный визг девочки.

— Сейчас Доймелингус выступит против пяти опаснейших блох-кровососов и будет бороться за свою жизнь.

Мадам Терезия направила фокус камеры на блоху в стеклянном кубе, и насекомое моментально отразилось на экране в огромном увеличении. Зрители в ужасе вскрикнули. А когда монстр на экране дернул одной из своих длинных ног, по толпе прокатилась судорога ужаса.

— Уважаемые дамы и господа! Вы все знаете, что блохи питаются кровью своих бедных жертв! Монстры, с которыми будет бесстрашно сражаться Доймелингус, не кормлены в течение четырнадцати дней и поэтому особенно опасны и коварны. Если укус одной блохи чрезвычайно неприятен даже для человека ваших размеров, то насколько же более опасны — я могу утверждать, смертельны — укусы пяти блох для существа столь крохотных размеров, как наш маленький герой здесь, на арене!

По рядам вновь пробежала судорога ужаса.

Глаза директора Флориануса шарили по толпе. Его взгляд остановился на Маркусе Вернроте и Буле Райзере, которые прорывались к ложам у арены.

— Уважаемая публика, вот молодой человек, — он вытащил на подиум обалделого Вернрота, — который любезно вызвался в добровольцы! Как вас зовут, молодой человек?

— Маркус. Маркус Вернрот, — отвечал тот ошарашенно.

— Аплодисменты отважному Маркусу! Маркус, большое спасибо, что вы согласились на этот болезненный эксперимент. Поверьте мне, дамы и господа, на это способен не каждый!

Флорианус уважительно похлопал по плечу шефа шайки. Буль лопался от гордости за своего отважного босса.

— Дамы и господа, на Маркусе (я ведь могу называть вас Маркусом, молодой человек?), так вот, на Маркусе я сегодня продемонстрирую, как болезненны и неприятны укусы блох.

Маркус побледнел.

Оливер тоже был бледен как полотно. Он наблюдал всю эту сцену. Вот ведь незадача! Именно здесь ему суждено было встретить Вернрота. Это пахло скандалом. Олли с Ринхен, Вугуром и Вильдо на руке и с Клинингом в волосах медленно протискивался поближе к арене.

— Папа, папа, там крохотный…

«Гном», — хотела сказать детка, но во рту у нее оказался огромный круглый леденец, который легким взмахом руки наколдовал Клининг. Детка несказанно обрадовалась. Это было очень мило со стороны крохотного гнома, сидевшего на голове мальчика, — наколдовать ей такой замечательный леденец. Она, сияя, посмотрела на него и узнала: это же тот самый гномик, который сидел в лотерейном киоске рядом с резиновым пауком, а потом внезапно исчез. Клининг улыбнулся детке, прищурил глаза и поднес палец к губам. Детка все поняла и не выдаст милого маленького гномика. Она целиком засунула в рот огромный вкуснющий леденец и, раздув щеки, подмигнула в ответ. Следующие три часа, к удивлению издерганной матери, она была тиха. Клининг еще одним легким движением руки устроил так, что леденец начал таять лишь к концу третьего часа.

— Ой, смотри-ка, это же тот трус с жирной задницей!

Ринхен презрительно показала на Вернрота, топтавшегося с испуганной миной на подиуме рядом с директором и опасливо косившегося на стеклянный куб в «Колизее». Отвратительно, как эти блохи прыгают там туда-сюда.

Флориан достал маленькую коробочку и вынул из нее деталь одного из аттракционов, оставшихся от бывшего блошиного цирка, — маленькую римскую колесницу с впряженной в нее блохой. Потом поднес Нерона (так он называл блоху) к объективу камеры. Мадам Терезия привела систему в действие, и на экране возник Нерон, увеличенный до чудовищных размеров. Тонкие золотые нити, с помощью которых блоха была искусно впряжена в колесницу, выглядели стальными тросами океанского лайнера.

— Дамы и господа! У Нерона, одной из наших самых сильных блох, сейчас время кормежки. Маркус, пожалуйста, освободите вашу правую руку. Еще раз аплодисменты Маркусу!

Несколько зрителей нервно зааплодировали. Фу! Неужели этот странный директор станет поить блоху кровью бедного мальчишки?

— Ваши фанаты, Маркус. Теперь, пожалуйста, расслабьте руку.

Рука Маркуса дрожала. «Класс! — радовался Флориан, который, как всегда, безошибочно выбрал настоящего труса. — Держу пари, он рухнет, едва Нерон коснется его кожи». Нерон на экране угрожающе шевельнул своими жвалами. У Маркуса Вернрота пот ручьями бежал со лба. Глядя на его перепуганное лицо, Буль Райзер удивлялся: босс явно трусил до беспамятства. Невозможно поверить — перед такой крошечной блохой!

— Сейчас я посажу голодного Нерона на руку Маркусу… Маркус, ты готов?

На экране возник фрагмент кожи, нежный пушок которой от ужаса встал дыбом. Потом появилось изображение монстра Нерона: он вцепился коготками своих ножек в кожу, изучающе повел ужасной покрытой панцирем головой и погрузил жало в руку бедной жертвы. На месте укуса, которое быстро краснело, появилась крохотная капелька крови. Потом можно было видеть ритмичные движения блохи, сосущей кровь из руки.

Маркус, ужасаясь и не веря своим глазам, смотрел на экран, потом на крошечную точку на своей руке, потом снова на сосущего монстра на экране и медленно осознавал, что это ведь его кровь так безжалостно высасывало чудовище. А осознав, провалился в спасительное беспамятство.

Мадам Терезия подхватила оседающего Вернрота. Флорианус кинулся спасать Нерона и маленькую колесницу. Мадам усадила смертельно бледного шефа грозной шайки на табурет прямо у арены и дала ему пару увесистых оплеух.

— Аплодисменты нашему храброму Маркусу! — Палатка взорвалась бурными рукоплесканиями.

Буль был ошарашен: у них что, не все дома? Ведь это всего лишь маленькая блоха, каких бессчетно переносят волнистые попугайчики да уличные псы и коты, а чокнутый директор цирка делает из этого мировую драму. До Райзера постепенно начало доходить, что их здесь по-настоящему дурачат. Но самым большим разочарованием стало то, что его босса, Большого Маркуса Вернрота, «развели, как марганцовку», и теперь он сидит жалким посмешищем на табурете перед этой дурацкой ареной.