Раз ошибка, два ошибка… Дело о трёхголовой змее - Сильвия Макникол Страница 26

– Рене, Стивен, – говорит папа. – Заходите и садитесь. Констебли Юргенсен и Уилсон хотят задать вам несколько вопросов про дом Беннетов.

– Верно. – Констебль Юргенсен, сидя в папином кресле, наклоняется вперёд, кладёт руки на колени и скрещивает пальцы.

Констебль Уилсон сидит на диване, выпрямив спину, и улыбается нам.

– Здравствуйте. – Она сдержанно машет нам рукой. Мы уже знакомы и с полицейскими, и с их служебной собакой Троем.

Рене садится на диван рядом с папой. Я протискиваюсь между ними. Понг делает пару кругов и наконец ложится на мои ноги. Пинг стоит, вывесив язык, и не сводит глаз с Троя.

Констебль Уилсон теребит выбивающиеся из-под фуражки волосы, заплетённые в косу.

– Стивен и Рене, правильно?

Мы киваем.

– Очень рады снова видеть вас.

Трой держится от Пинга и Понга на расстоянии. Затем он начинает тереться о руки констебля Юргенсена, тот щёлкает пальцами, и пёс послушно садится. Констебль переводит на меня взгляд ярко-голубых глаз. Потом сплетает пальцы рук.

– Как я понимаю, вы просто выгуливали собак Беннетов. Может, расскажете нам, как вы попали в дом?

– Мы открыли дверь ключом, – отвечаю я.

– Уверен? Твой папа сказал, что нашёл ключи в сушке.

Конечно же! Папа постирал вещи, а я после этого не проверял карманы. Не проверил ни аптечку, ни угощения, ни ключи! Большая ошибка – уже десятая.

– Может, вы забрались в дом через окно в ванную или подвал? – Констебль Уилсон немного вздрагивает, когда говорит эти слова, будто понимает: мы не хотели ничего плохого.

– Нет! – встревает Рене. – Мы воспользовались запасными ключами, которые были спрятаны на лужайке.

– Хорошо, – вмешивается констебль Юргенсен. – Так почему же вы не положили их на место?

– Я вернул ключи туда, откуда взял их. – Я смотрю констеблю в глаза.

– А я видела, как он делал это, – встревает Рене.

На мгновение воцаряется тишина. Полицейские смотрят друг на друга. Прядь волос, которую констебль Уилсон пыталась спрятать под фуражку, выбилась снова – да и в целом вид у Уилсон более дружелюбный. Именно она нарушает молчание:

– Миссис Беннет вернулась домой без ключей. Она потеряла их. А когда начала искать запасные, их тоже не оказалось на месте.

– Ой, так как же она попала домой? – спрашиваю я.

– Она позвонила твоему отцу, он достал ключи из сушилки, – объясняет констебль Уилсон. – Может, кто-то видел, как вы достаёте запасные ключи?

– Мы не заметили.

Констебли снова переглядываются.

– Любой мог найти ключи Беннетов так же, как и мы, – говорит Рене.

Она права. В этом есть разумное зерно. Только почему у меня такое ощущение, что мы не правы?

– Вы открывали кухонные шкафчики? – неожиданно спрашивает констебль Юргенсен.

Понг прижимает уши. Пинг больше не машет хвостом.

– Конечно, мы доставали корм для собак, – отвечаю я.

– Вы не запускали руки в банку с печеньем, которая стоит в том же шкафу?

– Нет.

Рене кивает.

– Миссис Беннет хранила в ней семьсот долларов. – Констебль Уилсон поджимает нижнюю губу.

– Кто хранит семьсот долларов в банке из-под печенья? – Рене не умеет сдерживаться. – Она что, не слышала про дебетовые карты?

– По её словам, наличные нужны для оплаты работы помощников, которые не пользуются картами, – отвечает констебль Уилсон.

– И они пропали, – добавляет констебль Юргенсен, на этот раз не сводя глаз с Рене.

– Вы проверяли банку на отпечатки пальцев? Мы ни разу не касались её, – огрызается она.

Если я пущу всё на самотёк, и они действительно решат снять отпечатки пальцев с этой банки, всё станет ещё хуже.

– Вы имеете в виду банку в форме далматинца? – спрашиваю я.

– Точно, она, – говорит констебль Уилсон.

– Возможно, я двигал её, чтобы дотянуться до банок с кормом, – говорю я.

– Ты двигал её, но не заглядывал внутрь? – спрашивает констебль Юргенсен.

– Нет. Я подумал, что будет неправильно брать печенье, не спросив разрешения.

Констебль поднимает бровь. Он ничего не говорит, но наконец расплетает пальцы.

– Ну, на сегодня хватит. – Констебль Юргенсен не спеша встаёт с места. Трой подскакивает, Пинг с Понгом тоже.

Когда все поднимаются на ноги, гостиная кажется очень тесной.

– Если вспомните что-то ещё, – констебль Уилсон вкладывает визитку мне в руку на ходу, – просто позвоните.

Констебль Юргенсен бросает на меня ещё один взгляд, из-за которого по моей спине снова бегут мурашки.

Ушли.

Пинг гавкает на прощание. Все облегчённо выдыхают.

– Надо было написать мне, что ты не можешь найти ключи. – Папа занимает своё кресло, берёт в руки вязание и начинает щёлкать спицами, как сумасшедший.

– Я надеялся найти их. – Моим ногам резко становится жарко, поэтому я снимаю один дырявый носок, и Пинг тут же впивается в него зубами и трясёт из стороны в сторону, не дожидаясь, пока я его отпущу.

Я снимаю второй носок. Понг хватает его зубами и начиняет игру в перетягивание вместе с Пингом.

– А как же собаки? – спрашиваю я. – Разве мы не должны их вернуть?

– Нет. Миссис Беннет лишь заскочила домой. Она уже на следующем рейсе.

– Вы собираетесь оставить собак в доме, несмотря на то что у миссис Нобель аллергия? – спрашивает Рене.

– Полиция хочет, чтобы мы держались подальше от дома Беннетов некоторое время. И, по-моему, шерсть тут и так уже повсюду. К тому же, скорее всего, это последний раз, когда они пользуются нашими услугами.

– О боже, – вздыхаю я.

Папа кивает.

– Мне нужна пицца. – Он звонит в службу доставки.

Пицца всегда расслабляет.

Вдруг Рене бросает свой конец носка и обнимает Пинга.

– Да ты же самый милый пёс на всём белом свете. Я не могу поверить, что больше не смогу выгуливать тебя.

Пинг тявкает. Может, она прижала его к себе слишком сильно.

– Почему бы тебе не проведать Микки, – говорю я ей, чтобы освободить Пинга и чтобы не было так грустно. – Я покормлю собак.

Она идёт наверх, а я проверяю папины запасы корма. Наполнив две миски, я считаю, заставляя псов потерпеть. Только в этот раз Пингу приходится подождать три дополнительных счёта. Понг начинает есть раньше, а заканчивают они одновременно.

Рене возвращается довольно быстро – как раз, когда звонят в дверь. Папа открывает. Пока он расплачивается с курьером, дом наполняется ароматами сыра и пепперони. Мы моем руки, накрываем на стол и садимся ужинать.