Первое слово дороже второго - Елена Нестерина Страница 25

Вот и всё. Только… Когда всё кончается, всё равно что-то остаётся. Для Зины Свиридкиной, как ей казалось, осталось только тихонечко жить себе, носить очки и нигде никогда не высовываться. Ей было одиноко, но ведь тысячам, даже миллионам людей одиноко тоже – и они от этого не умирают, а живут как-то. Ей, правда, иногда казалось, что она всё-таки умрёт без Мишки. Но ведь жила, не умирала же? Значит, всё это была ерунда.

…Медленно брела Зина из магазина, поддавая ногами пакеты с продуктами. Она была теперь очень хорошей девочкой: готовилась к переводным экзаменам, занималась уборкой дома, готовила еду. Родители её хвалили. А что ещё надо человеку, чтобы быть счастливым?

Этот вечер был тёплым и ясным – ведь вот-вот должно было начаться лето. Где-то на детской площадке с визгом носились малыши, ребята постарше о чём-то шумно спорили, сбившись в кучку у скамейки, из открытых окон доносилась музыка. Зина вдыхала приятный майский воздух и шла себе дальше. Её новые очки, как обычно, были устремлены в землю. А что по сторонам-то, собственно, разглядывать? Что необычного можно увидеть? И зачем несчастному очкарику себя перед народом показывать? Позориться только, лишний раз привлекая к себе внимание. Зине ничего было не интересно. Она и не привлекала внимания, и по сторонам не смотрела.

До подъезда оставалось всего десять-пятнадцать шагов. И тут Зину кто-то остановил, схватив за плечо…

Ну, всё. Ведь она, жалкая очкастая девочка с сумками, просто не сможет дать отпор. Она ведь не уверена в себе. Она боится. Должна бояться… Во дворе у них ребята борзые – палец в рот не клади. Погонять кого-нибудь с улюлюканьем – для них милое дело…

А, ладно! Надо принять удар достойно.

Да, Зина похолодела. Да, сердце её ушло в пятки. Но всё же она подняла голову. И услышала:

– Зин, привет.

Духманов. С ним Васюха. И Алёнка, которая бросилась обнимать её. А вот и Морковкин зубы скалит…

– Это мы раньше не знали! – приговаривала Алёнка, заглядывая Зине в глаза. – Нас тогда не было! Васюха ему уже мозги вправил, в дыню треснул!

– В какую дыню? – вся сжавшись, спросила Зина. Она очень стеснялась своих старых друзей.

– Мы по тебе скучали, Зин, – сказал Олег Духманов.

– И Миха скучает, – негромко проговорил Васюха. – Правда.

Зина ничего не ответила. Вздохнула, сжала губы и нахмурилась. Но зато после её слов «Ну, что ж поделать…» всех четверых просто прорвало. И они быстро-быстро заговорили:

– Его на Севере поймали!

– Вместе с мотоциклом…

– Он хотел в тайге золото искать!

– А как разбогатеет, поумнеет, к тебе приехать!

– Его даже в милиции пожалели, отпустили!

– Не стали никакого дела заводить.

– Он страдает, Зин…

– Вот он. – С этими словами Васюха бросился к подъезду и вытолкал оттуда бледного и несчастного Мишу.

Его правая скула, видно, совсем недавно повстречалась с чьим-то мощным кулаком. Ссадина уже засохла, но синяк подбирался к глазу. Миша, как и Зина, тоже головы не поднимал.

– Зин, это я его… – стал оправдываться Васюха, указывая на синяк и ссадину. – Но это пройдёт.

– Он как узнал, что Миха натворил, так и… – начала Алёнка.

Но Олег Духманов её перебил.

– Зина, ты прости его, пожалуйста, – взяв Зину за руку, сказал он.

– Он от тоски чуть не помер. Я такого никогда не видел, Зин! – серьёзным голосом добавил Морковкин.

– Знаешь, такие, как он, ошибаются один раз, – уверенно произнёс Олег.

– Но на всю жизнь, – усмехнулась Зина.

Тут Комариков поднял голову. И раздался его яростный вопль:

– Нет!!! Я на всю жизнь хочу другое!

Зина даже ручки пакетов отпустила от неожиданности – и все её продукты со стуком осели на асфальт.

А Комариков продолжал:

– Зина, ты знаешь, я тебя так люблю, что у меня, наверно, сейчас глаза лопнут. Я не знаю, что делать, только ты меня, правда, прости. То, что случилось, я никогда не забуду. А ты забудь! Ты прости дурака, а я всё исправлю.

Если бы Зина думала, что вообще возможно то, что происходило сейчас, этого никогда бы и не произошло.

– Миха… – растерянно сказала она. И протянула к Комарикову руки.

Делегация друзей из посёлка отступила сразу куда-то на задний план.

Комариков подошёл к Зине, снял с её лица детские очки в новой, но всё-таки не менее смешной оправе, спрятал их в карман.

– Ты меня видишь? – спросил он, глядя Зине в глаза.

– Вижу, – улыбнулась девочка.

– Хорошо видишь? – Миша крепко сжал её руки.

– Да.

– Скажи, а ты хочешь мою физиономию видеть возле себя всю жизнь?

Зина моргнула. Просто невыносимо было видеть напряжённое лицо Комарикова, который с нетерпением ждал её ответа. Ну что же он так переживает, дурак здоровый? Неужели и правда боится, что она скажет «нет»? Да разве может она так сказать, если с его появлением к ней вернулась радость?!

Девочка Зина снова улыбнулась и честно сказала:

– Хочу, Миха.

– И ты меня прощаешь?

– Прощаю.