Прикольные игры на Краю Света. Три повести об отрочестве - Иван Орлов Страница 25

Двоюродный брат высмотрел Сергея и даже как будто попробовал улыбнуться. Но спросил тем не менее деловито и сухо:

– Пан где?

Сережка оробел, но ответил вызывающе:

– Зачем тебе?

– Не твое дело!

– Ну тогда и не знаю!

Близость взрослых придавала Сережке смелости.

Но Колька Сережкин вызов проигнорировал. Отвернулся демонстративно к другим детям.

– Эй, мелочь пузатая, кто Пана видел?

«Пузатая мелочь» в лице его сестры Нинки тут же отрапортовала:

– Он с Толиком и Витькой на речку пошел.

– Купаться, что ли? – хмыкнул Колька.

– Не, вино пить, – тут же сдала старших Нинка.

– Тебя просили языком тарахтеть? – прикрикнул на нее Сережка.

Она ответила, оправдываясь:

– Я же не взрослым…

Звякнула весело щеколда на калитке Пороховых. В проем выбралась на улицу веселая троица: Степка, Витька Порохов и Толик Бабченко. Пацаны раскраснелись, хихикают непонятно над чем, подталкивают друг друга локтями… Но Кольку они увидели и узнали.

Первым отреагировал Степка:

– О-о! «Голова обвязана, кровь на рукаве»! – процитировал он строку из песни про красного командира Щорса, которую разучивали в школе на уроках пения.

Колька сделал вид, что насмешки не понял, сказал всем:

– Здоро́во, пацаны!

Окна в домах Шнейдеровых и Микошиных тоже смотрели на улицу. Так что неудивительно, что вскоре к ребятам подошел Юра Микошин. Он пожал руки пацанам, пропустил только младших школьников.

– Как здоровье, Колян? Выписали или на побывку отпустили?

– Да нормально! – как можно небрежнее отмахнулся Колька. – Уже выписался. На следующей неделе швы снимут – и порядок.

– И что? Недели через две можно бой провести?

– Конечно! – заверил Колька, но тут же повернулся к Степану: – Поговорить надо…

– О чем это?

– Ну, надо…

– Так говори! – вскинулся Степка. – От кого секреты? А потом опять выдумаешь небылицу! Между прочим, Нёма сказал, что если б я в тебя бутылку бросил, у тебя были бы не такие раны. Зачем врал?

– А ты… – начал было Колька, но не нашел что сказать.

Зато Степка завелся не на шутку:

– Что – я?! Наплел, чего не было, а пацаны подумали, что я струсил с тобой стакнуться. Так, может, это ты струсил?

Глаза у Кольки сделались бешеные. Двоюродные братья натопырились друг на друга, как взъерошенные петухи.

– А ты!.. – задыхался от злости Колька. – А я и не говорил, что ты кидал бутылку!

– Вот те раз! – искренне изумился Степка. – Так твои родители только и верещат про это на всех углах.

– Они не так поняли…

– А как тебя понимать?

– А так, что ты бросил не бутылку, а камень. Камень попал в бутылку, вот она и взорвалась.

– С больной головы придумал? – насмешливо спросил Степка.

– Ничего не придумал! Вон и свидетели есть!

Колька указал на Гуню и Бэцу.

Те посмотрели на родственника удивленно, потом сориентировались и согласно кивнули:

– Ага, всё видели.

– Да что вы видели, зоркие соколы?! – горячился Степка.

Беда в том, что Юру Микошина не интересовала история взрыва. Его больше занимала история болезни одного из участников поединка. А Колька тем временем гнул свою, никому не понятную линию:

– Так что, Степа, надо еще разобраться, кто чего боялся. Я не хочу ссориться, наоборот, хочу помириться и сказать, что зла у меня нет. Все нечаянно получилось. А раз так, я хочу, чтоб ты при всех признал, что кинул камень…

– Ты одурел, Колян! – возмутился Степка. – Я вообще не понимаю, чего ты хочешь!

– А я не понимаю: что, тебе трудно сказать, как я хочу?! – заорал в ответ Колька.

И в этот момент на калитке повис Сашка Порохов, в очередной раз отлучившийся на веранду, и воскликнул с неподдельным восторгом:

– Сережка! Нинка! Там ваши отцы бьются – аж все летит!

Все мальчишки с ловкостью котяр вознеслись на пороховский забор. На земле остались только Нинка, Колька и Сережка. И Юра окликнул с высоты забора:

– Колян, идешь?

А двоюродный Сережкин брат, которому, оказывается, тоже было стыдно за отца, злобно рявкнул в ответ:

– Да пусть они там поубиваются насовсем!..