Тайна «Сиреневой гостиницы» - Кэролайн Кин Страница 25

Никто ничего не заметил.

— Скорей всего, Джин обозналась, — предположила миссис Уиллоуби. — Мод бывала либо в нашей компании, либо печатала на машинке в своей комнате. Должно быть, писала письма с предложением своих услуг.

Нэнси кивнула и извинилась — ей хотелось погулять и кое-что обдумать, заявила она.

Она зашагала по тропинке, ведущей к реке. Н% листве еще сверкали капельки дождя.

Рассказ Джин не давал ей покоя. «Похоже, что» официантка сказала мне неправду. Зачем? Чего ради ей ставить Мод под подозрение? И почему мои слова о «голубых трубках» встревожили Джин?»

Но тут юная сыщица прервала свои размышления, отвлеченная от них и необычно разлапистой яблоней, и чем-то белым в развилке ветвей. Конверт! Намокший от дождя конверт: то ли его занесло сюда бурей, то ли он оставлен для кого-то. На конверте не было ни марки, ни адреса, только имя — мисс Лилли Мэрриуэзер.

Машинопись на конверте выглядела очень уж знакомой — конечно, буква «а» пропечатана слабо, совсем как на другом конверте, в котором была обнаружена ее собственная кредитная карточка! «Одна и та же машинка!» — взволнованно подумала она.

Конверт почти расклеился от влаги, и Нэнси без труда вынула из него письмо. Почтовая бумага была украшена рисунком сирени в левом верхнем углу. Текст был напечатан на машинке:

«Дорогая Лилли!

Надеюсь, мы скоро увидимся. Я вся в хлопотах, связанных с одним важным делом. Передай привет своему отцу и скажи, что у меня есть для него прелестная голубая трубка. В надежде на скорую встречу, в спешке, но с любовью,

Гэй».

У Нэнси заколотилось сердце: сирень — голубые трубки — второй конверт с одним и тем же машинным почерком — кто эта Гэй? Двойник Нэнси?

«Лилли Мэрриуэзер, Лилли Мэрриуэзер, какое знакомое имя», — размышляла юная сыщица.

Она быстро положила письмо обратно в конверт, а конверт на его прежнее место на дереве. Надо предупредить, чтобы полиция понаблюдала за тем, кто явится забирать письмо.

Торопясь назад в гостиницу, Нэнси вспомнила сообщение миссис Уиллоуби о том, что Мод печатала на машинке в своей комнате. Может быть, рано освобождать распорядительницу от подозрений? «Проверю!» — решила Нэнси.

Поднявшись на второй этаж, она постучалась в дверь Мод. Мод сразу же открыла.

— Что вам? — неприветливо спросила она.

— Можно мне войти?

Мод посторонилась, пропуская Нэнси. В комнате стоял уже почти уложенный чемодан, а на столе — машинка с чистым листом бумаги.

— Итак, Нэнси, что вам нужно? — приступила к ней Мод.

Внимательно наблюдая за лицом Мод, Нэнси ответила вопросом на вопрос:

— Вы давно связывались с Гэй или с Лилли?

— Что? — опешила Мод. — Я не знаю никого по имени Гэй или Лилли! И перестаньте меня выспрашивать, будто я преступница!

— Надо полагать, — ледяным тоном произнесла Нэнси, — что практический шантаж, которому вы подвергли миссис Уиллоуби, не считается преступлением?

Нэнси никак не ожидала, что Мод зальется слезами. Захлебываясь и рыдая, она заявила Нэнси, что и не думала приводить свою угрозу в исполнение.

— Я и сама не знаю, зачем я все это придумала! Хэзел была так добра ко мне! Просто после смерти моего мужа я с ума сходила от вечного безденежья!

Нэнси почувствовала, что она начинает жалеть Мод.

— Что вам известно о бомбе, которая взорвалась в моем коттедже?

— Ничего! — в ужасе вскричала Мод, и Нэнси поняла, что она не врет. — Я вам завидовала, Нэнси, это правда, но я бы не могла и помыслить о таких страшных вещах!

Когда Мод успокоилась и вытерла глаза, Нэнси подошла к ее письменному столу и, как бы в рассеянности, отстучала на машинке свое имя. Все буквы пробивались четко — никакого сходства с надписями на подозрительных конвертах.

Нэнси повернулась к Мод, пожелала ей успеха на новой работе и простилась. Встретившись внизу с Хелен, Диком и теткой с племянницей, она рассказала им о найденном письме и о своей беседе с Мод.

— Я убеждена, — заключила Нэнси, — что Мод больше не доставит нам неприятностей. А теперь, если вы можете сделать так, чтобы никто не прослушивал телефон, я позвоню в полицию с просьбой проверить эту Гэй.

Нэнси как раз положила трубку, когда в холл спустилась Мод. Она выглядела пристыженной и заявила, что не примет никакого чека от Дика.

— Пусть Дик израсходует эти деньги на «Сиреневую гостиницу», — сказала она.

Через несколько минут экс-распорядительница отбыла в такси.

Послышался шум, мистер Дэли пулей выскочил из своего кабинетика.

— Боже мой, что еще произошло? — ахнула миссис Уиллоуби.

— Голубая трубка! Кто-нибудь видел голубую трубку?

— Трубка, которую вы резали из сиреневой ветки? — переспросила Нэнси.

Мистер Дэли только кивнул.

Он закончил работу над этой трубкой, и она пропала. Он все обыскал. Трубка не представляла особой ценности, но мистер Дэли вырезал ее в подарок старому другу.

— Но кому она могла понадобиться? — недоумевала Хелен.

А в памяти Нэнси всплыли строки из найденного письма — «у меня есть для него прелестная голубая трубка». Возможно ли, что неизвестная Гэй имела в виду трубку мистера Дэли, возможно ли, что это она или ее сообщники украли трубку для отца Лилли? В таком случае Гэй связана с «Сиреневой гостиницей» и с ее обитателями!

Дверь в столовую была открыта, Джин Холмс накрывала к ужину столы. Нэнси хорошо помнила, с каким выражением лица смотрела Джин на голубую трубку, когда мистер Дэли показывал ее Нэнси. Уж не официантка ли стащила ее для Гэй? Но с какой стати?

Никого не посвящая в свои мысли, Нэнси спросила своих друзей, не говорит ли им что-то имя Лилли Мэрриуэзер.

— Я знаю, что есть такая актриса, — отозвалась Хелен. — Играет второстепенные роли на Бродвее, но главным образом выступает в разъездных группах.

— Совершенно верно, — подтвердил мистер Дэли. — Кстати, я читал, что она сейчас выступает в Бриджтоне, это миль семьдесят пять отсюда.

— Давай съездим завтра в Бриджтон, Хелен! — предложила Нэнси. — Есть у меня предчувствие, что Лилли Мэрриуэзер поможет нам разобраться в тайнах «Сиреневой гостиницы».