Ведьма Страны Туманов - Тоня Шипулина Страница 25

«К нему ведьма, мальчик-кот и дух Северного ветра наведываются – а он до сих пор не догадывается?» – недоумевала Юсинь.

«Он плинимает всё как данность, – терпеливо объяснял Рыська. – Он не помнит подлобностей плошлой жизни. У него от неё осталась только любовь к собакам».

«И что будет, если я с ним заговорю?» – не унималась Юсинь.

«Испугается сильно», – отвечал Рыська.

– Лакомство для моих «лохматейцев» принес? – спросил Дед, ласково похлопывая шерстяной бок подбежавшей к нему крупной овчарки.

– Улса велела пеледать, что тесто до последней клошки следует съесть! – Рыська протянул Деду тканевый мешочек, а Юсинь почувствовала, что мальчишка-кот слегка дрожит.

«Смешно, – подумала Юся. – Хвастается своим бесстрашием, а сам от собак трясётся».

– Ну о чём ты говоришь, Рыся?! – Трофим улыбнулся ещё шире и развёл руками. – Будто я не знаю, что нужно делать! Не в первый раз уж!

Тут же Дед прокашлялся и со свистом крикнул: «„Лохматейцы“ ко мне!»

Разом вся сотня лающих собак ринулась к своему хозяину. Ни одной белой собачки среди них не было.

Мальчик-кот вцепился лапой в Юсину коленку. Жаль, на девочке не было привычных джинсов. Потому что через тонкое шелковое платье, которое по велению ведьмы Юсинь была вынуждена носить, когти Рыськи наверняка оставят досадные царапины.

– А ну умолкли быстро! – уже тише приказал Трофим и выставил руку перед собой: – Сидеть!

Все собаки как одна молча сели. Юсинь даже померещилось, что это вовсе не собаки, а собака. Гигантская, серо-буро-малиновая, покорная.

«Вот бы Мика мой так слушался!» – подумала Юся, и сердце защемило. Как он там поживает, её несносный пустолай?

– Дед Тлофим, а куда ваши белые собаки делись? – Рыська старался не смотреть на то, с какой жадностью псы слизывают с земли последние крошки заговорённого теста. – У вас же влоде ещё тли оставалось.

– Так у меня их всех разобрали давно. Жыж себе щенка взял. Сёма тоже одну белоснежную девку выпросил. Любят все белых-то! – Дед задрал воротник дублёнки повыше и снова улыбнулся. – Последний белый пёс оставался, Мелком звали, – так ведь его Ветренник на днях по вашему же поручению и унёс.

– Ну да, ну да, – протянул Рыська и украдкой взглянул на Юсинь. С печальной отрешённостью она смотрела себе под ноги.

– И что же Ветленник собакой доволен остался? – Мальчик-кот забрал из рук Деда уже пустой матерчатый мешочек.

– Ха! Ещё бы он был недоволен! – Трофим подмигнул Рыське. – Такую собаку, как Мелок, ещё поискать надо! Быстрая, сильная, преданная – с полувзгляда всё понимает.

– А Мелок?.. Мелок был доволен новым хозяином? – спросила вдруг Юсинь.

Рыська слегка сгорбатился, недовольно задвигал хвостом, а Дед Трофим перестал улыбаться. Голос девочки показался ему каким-то неестественно громким и искажённым.

– Вроде бы был… – неуверенно и тихо произнёс Дед. – Рыська, а ты ведь нас так и не представил. Кто эта барышня?

Трофим будто только что заметил Юсинь. Он прищурился и подступил к ней ближе.

– Да так… Помощница Улсы, – делано равнодушным тоном ответил мальчик-кот и крепко схватил Юсю за руку. – Ну нам пола, Дед! Спасибо за помощь! Удачи тебе с твоими «лохматейцами»!

* * *

– Ты что это себе позволяешь?! Тебе Улса довелилась, выйти из дома лазлешила! А ты! – Рыська тащил Юсинь за руку с такой силой, что девочка то и дело больно спотыкалась о какие-то невидимые для неё кочки. – Я же тебе сказал, что с Дедом нельзя заговаливать! Он ведь догадаться мог, что ты живая!

– И что тогда? – спросила Юся, с трудом сдерживаясь от того, чтобы в очередной раз не заплакать.

– Я тебе уже лассказывал, что…

– Рыська, – прервала Юсинь мальчишку и, выдернув из его лапки руку, остановилась. – Скажи, почему именно я?! Почему именно меня Урсула выбрала в помощницы?!

– Откуда мне знать? Я и сам не понимаю, на что ты ей такая сдалась, – Рыська как-то чересчур притворно пожал плечами. – Хотя, может, из-за волос твоих?

– Из-за волос? – переспросила Юсинь и поглядела на кончик своей тоненькой косы тыквенного цвета.

– Ведьмовство обычно оланжевым лучше даётся. Улса когда-то тоже лыжей была. В крови это у вас…

– Но ведь у нас в городке есть ещё другие рыжие девочки: Ленка Гришина, Вера Лапухина и… – Юся на секунду замолчала. – Знаешь, многие из них были бы рады учиться у Урсулы. Ленка даже книжку какую-то по магии вроде покупала: то ли привороты, то ли отвороты по ней делать училась. Но мне этого не надо! Не об этом я мечтала! – Голос девочки изменнически задрожал. – У каждого должен быть свой выбор и неважно, что у него в крови! Этот выбор – не мой!

– А какой твой? – улыбнулся Рыська высокомерно, и шерсть его опять стала приподниматься. – Слушать как мать с отцом лугаются каждый день, плакать тайком от любви к мальчишке и всю оставшуюся жизнь заикаться – это твой выбол?

У Юсинь перехватило дыхание, впервые ей захотелось стукнуть кого-то.

– Это была моя жизнь, – произнесла Юся холодно и быстро вытерла ставшие влажными глаза. – Я на неё не жаловалась! Я мечтала, что когда-нибудь Милька полюбит меня, мечтала, что мама поправится, и они с отцом поймут друг друга, мечтала стать художником, а не колдуньей!..

Юсинь ждала, что Рыська снова скажет в ответ что-нибудь обидное, но после долгого молчания он почему-то тяжело вздохнул, махнул хвостом и спросил:

– Ладно, хочешь, я познакомлю тебя с душой одной девочки? Она такого же возласта, как и ты. К тому же понимает, где находится, поэтому с ней тебе можно лазговаливать.

– Хочу. А как её зовут? – Юсе так не хотелось снова возвращаться в дом к Урсуле, что она, пожалуй, была не прочь пошататься по закоулкам Страны ещё немного.

– Полиной зовут, – мяукнул мальчик-кот, и его зубастый рот расползся в улыбке. – Она плисматливает за нашим небольшим оголодом. За капустой там, за молковкой…

Рыська мяукнул и пригладил шерстяной ладошкой торчащие усы.

– Ты же не любишь овощи! – удивилась Юсинь, заметив, каким мальчишка-оборотень стал довольным. – Разве это не ты говорил, что питаешься одними птичками, потому что в тебе живёт охотник?

– Ну, – Рыська замялся. – Я квашеную люблю… капусту.

– Ясно, – улыбнулась Юсинь и подумала, что долго злиться на Рыську у неё не получается.