Такси заказывали? - Анна Дубчак Страница 25

Машу зашатало. Она уже ничего не понимала. Ей казалось, что сцена куда-то поплыла, а вместе с ней и декорации, и даже рояль…

— Я бы хотел, чтобы мы после праздников встретились с вами, если не возражаете, сделаем несколько кинопроб. Вы согласны? Я вижу, что вы устали и вам сейчас не до меня, но все же продиктуйте мне ваш номер телефона… — Он достал записную книжку.

Маша продиктовала.

И тут Могилевский совершил самый невероятный поступок — он, нежно приобняв Машу, поцеловал ее. «С наступающим вас, Машенька…» — услышала она как в тумане. И он тут же исчез. Как видение. «Ну вот, теперь у меня еще развиваются галлюцинации», — подумала Маша и, вырвавшись из темного закутка за роялем, бросилась в гущу нарядно одетой толпы. Ей надо было найти маму, Никитку…

В шесть часов ровно Маша, никому ничего не сказав, надела теплый свитер, джинсы, меховую куртку с капюшоном и поехала в театр. Ей было важно понять, привиделся ей Могилевский или нет. Она уже начала опасаться за свое здоровье.

Она знала, что теперь ее трудно будет кому-либо остановить. Неведомая сила толкала ее вперед, через служебный вход. «Я к папе», — сказала она вопросительно взглянувшей на нее поверх очков старушке за стеклянной конторкой. И дальше, по лестнице, к гримерным. Ее всю трясло, когда она остановилась перед дверью с табличкой «Ю. Могилевский».

«Если он удивится моему приходу и не узнает меня, значит, у меня «крыша поехала». Если же назовет по имени, значит, это моя судьба…»

Она постучала. «Войдите!» Она открыла дверь и увидела… Деда Мороза. Он заканчивал гримироваться и, обернувшись на звук, замер с губкой, блестящей от красной помады, в руках. Маша мгновенно как бы сфотографировала его столик, заставленный коробками с гримом, красную бархатную шапку, белые кудри и бороду с усами, роскошный, расшитый серебряными нитками халат или шубу…

— Извините, — сказала она и, пятясь, вернулась в коридор. А оттуда уже быстро, ничего не видя и не чувствуя, бросилась к выходу.

Уже на улице Маша, слегка освежённая морозом и легким ветром, подошла к афише и прочитала объявление об отмене сегодняшнего вечернего спектакля.

«Но почему?» — несколько раз задавала она себе этот вопрос, прежде чем поняла, что ее кто-то зовет по имени.

Она оглянулась и увидела знакомую желтую «Волгу». Водитель помахал ей рукой:

— Такси заказывали?

Маше показалось, что она сходит с ума. Откуда вдруг взялся этот таксист? Она никого не вызывала!

Но подойти-то было нужно. И она подошла.

— Домой отвезти? Я как раз освободился… — сказал водитель, улыбаясь одними усами. — Я тут случайно, смотрю — вы… Вот я и подумал…

Маше захотелось плакать. Она все еще находилась под впечатлением того, что она увидела в гримерной.

— Да, отвезите меня, пожалуйста, домой…

Дома ее встретили Света Конобеева с Дроновым и Горностаев.

— Послушай, где тебя черти носят? — Сергей с упреками набросился на нее. — Мы только тебя и ждем.

— А что случилось-то? И куда это вы так вырядились?

Мальчики были в костюмах и при галстуках, на Свете переливалось всеми цветами радуги красивое длинное платье, кроме того, она благоухала духами.

— Я же говорил тебе о сюрпризе… — сказал Сергей. — Собирайся. Скоро начало!

— Но куда? И где мама с папой?

— Они уже уехали, займут нам столик рядом со своим… Ты разве еще ни о чем не догадываешься?

— Нет… — Маша в самом деле ничего не понимала. — Куда мы едем?

— Увидишь… Собирайся, у тебя есть десять минут.

Маша кинулась в свою комнату, открыла шкаф и поняла, что идти-то ей совсем не в чем. Пока она растерянно смотрела внутрь шкафа, где на плечиках висели платья, хорошо известные как Свете, так и Горностаеву, незаметно на цыпочках подошел Никита:

— Тут платье одно завалялось, я нашел его под стулом… — Он положил на письменный стол большую белую коробку и выскользнул из комнаты.

Маша открыла коробку и увидела открытку: «Дорогая доченька…» Родители дарили ей это красивое красное платье на Новый год. Это было то самое платье, которое они примеряли с мамой в ГУМе.

Она до последнего не знала, куда ее везут. За рулем шикарного авто, где едва они поместились, сидел сам Конобеев. Но и он тоже молчал, только изредка поглядывал на часы. «Успеваем…»

Они остановились на Неглинной возле красивого здания, подсвеченного яркими фонарями. И Маша поняла: да ведь это банк.

Они вышли из машины и увидели у ажурных красивых ворот притоптывающую от холода Клару Конобееву.

— Я уж думала, что ты, Машенька, никогда не найдешься… — произнесла она, ежась от холода. — Ну что, все в сборе? Столики нам уже заняли…

Они миновали большой, усаженный елями двор, поднялись на крыльцо, прошли еще немного и увидели приближающегося к ним высокого бородатого мужчину.

— Это Филиппов, — услышала Маша и внутренне содрогнулась. Ей еще ни разу в жизни не приходилось видеть настоящего банкира.

— Здравствуйте, проходите, пожалуйста, скоро начинаем… Здесь у нас гардероб, прошу… Миша, я поухаживаю за твоей супругой? — Он помог Кларе раздеться.

За несколько минут до начала Маша с ребятами и Конобеевыми вошла в залитый светом зал, уставленный столиками. Огромная хрустальная люстра свисала с потолка, сияя радужными лучами. «Как в Большом театре», — пронеслось в голове у Маши. Почти упираясь в нижние хрустальные подвески люстры, стояла украшенная и сверкающая бегающими огоньками ель.

Пахло вкусной едой, духами, праздником. Разодетые гости, усыпанные конфетти и увитые серпантином, устремили на вошедших свои взгляды.

— Разрешите представить вам наших юных гостей… — сказал довольно громким и сочным голосом Филиппов. — Мария и Никита Пузыревы, Сергей Горностаев, Светлана Конобеева… Это благодаря им мы с вами сегодня празднуем Новый год в этом здании, — произнес он загадочную фразу, которую поняли лишь посвященные. — Так что они — герои, прошу любить и жаловать…

Им хлопали, как настоящим героям. «И чего это они? — подумал Сергей, вспоминая погром в кондитерской. — Знали бы, как все было…»

Потом грянула музыка, вверх полетели пробки от шампанского, ребятам Филиппов лично вручил подарки (большие коробки, обернутые золотой бумагой и перевязанные атласными лентами). Маша увидела сидящих недалеко от них своих родителей. Ей показалось, что от мамы исходит какое-то сияние, и она послала ей воздушный поцелуй. Чуть дальше сидели Горностаевы. Эта скромная пара вызвала у Маши не меньшее восхищение, поскольку знала, как много для этого праздника сделал Олег Васильевич.

— Вот это сюрприз… — прошептала она, склоняясь к Сереже и чуть касаясь его щеки своими локонами. — Ну удивил, ослепил…

Появление Деда Мороза внесло оживление. Начались игры, песни, танцы и хороводы вокруг елки.