Доспехи для героя - Мартин Райтер Страница 25

— Так дай, я его сейчас и откручу! — радостно закричал Капунькис, хватаясь за ухо.

Бурунькис заверещал от боли, схватил братца за шерсть и повалил на пол. Генриху пришлось в который раз воспользоваться силой и разнять драчунов. Ухо Бурунькиса распухло и раскраснелось, точно свекла. Потирая его, малыш сказал:

— Пошли поглядим, открутил Фунькис табличку или нет.

Глюмы взобрались на подоконник, прижались носами к стеклу и принялись следить за Фунькисом. Генрих тоже посмотрел в окно.

Маленькому глюму на улице надоело возиться с примерзшими болтами. Он нашел себе другое занятие: лепил из снега комки и швырял их в уличный фонарь. Один бросок был особенно метким: комок хлопнулся прямо в стеклянный плафон, и стекло посыпалось на дорогу. Почти сразу же откуда-то выскочил домовой с метлой и принялся гоняться за маленьким глюмом.

— Не угонится, — со знанием дела заметил Капунькис. — Домовые не могут бегать так быстро, как мы, глюмы.

Домовой и в самом деле не догнал глюма. Вскоре он вернулся к фонарю, смел осколки, а потом сходил за длинной, раскладной лестницей. На помощь ему поспешили еще трое домовых. Не прошло и пяти минут, как на месте разбитого плафона оказался новый.

— И что, так всегда? — удивленно спросил Генрих.

— Ну да, мы, глюмы, любим проказничать, — важно заявил Бурунькис. — Домовые всегда гоняются за нами, а поймать не могут…

— Я не про то, — сказал Генрих. — Неужели домовые каждый раз убирают и чинят то, что поломали другие?

— А как же иначе? — Бурунькис пожал плечами. — Домовые для того и существуют, чтоб за порядком следить. Мы когда тебе комод разбили, знали, что домовые его починят и на место поставят. А ты на нас кричал!

— В окно хотел выкинуть! — подхватил Капунькис. — Но мы все равно на тебя не обижаемся. Ты ведь не знал, что домовых еще называют «вахтенными порядка». За нами они всегда уберут…

— А за людьми? — спросил Генрих.

— Какой ты смешной! — сказал Капунькис. — Зачем им за людьми убирать? Разве что так, иногда. У них главная забота — мы, древнерожденные. Для этого они и были, собственно, созданы богами.

— Понятно, — кивнул Генрих. — А я-то думаю — почему они со своими метлами даже днем по улицам расхаживают? Домовые что же, никогда не спят?

— Как это, не спят? — удивился Капунькис. — Отдыхать должны все, даже призраки и хайдекинды. А у домовых просто договор между собой: одни спят ночью, другие днем или когда очень солнечно. Домовые не любят, когда совсем солнечно. А хайдекинды, наоборот, обожают жару и солнце; они вообще спят очень мало, часа два-три в день-ночь. Но почему, я не понимаю — им ведь не надо за порядком следить, как глупым домовым. А вот драконы, так те любят дрыхнуть: неделю могут храпеть в своем логове, а то и две, пока не проголодаются. Но спят они очень чутко — мышь услышат, если, конечно, перед сном не обожрутся, тогда уж они спят, как… как… как люди, вот.

— Хороший ответ — «спят, как люди», — Генрих улыбнулся. Теперь последний вопрос… Объясните мне, пожалуйста, почему все древнерожденные говорят на одном языке, да еще таком человеческом, что даже я его понимаю?

— Почему ты решил, что на «человеческом»? Да и что такое «человеческий»? Мы говорим на общемаломидгардеком, на «эхт», важно заявил Бурунькис. — Мы — это все древнерожденные, у кого есть, конечно, мозги и все те люди, которые живут в Малом Мидгарде. А у вас, в Большом Мидгарде, языков столько, что даже странно, как вы сами себя понимаете.

— Верно, — перебил Капунькис братца. — Обычные люди нас не понимают, и мы их тоже не понимаем, разве что удастся иной раз прочитать человеческую мысль. Но вот почему на «эхт» говоришь ты, это уж действительно загадка. Ты точно не колдун?