Память Вавилона - Кристель Дабо Страница 24

В конце концов Офелия нашла студентов в том самом амфитеатре, где накануне проходила письменное испытание. Там царила такая тишина, что она считала его пустым, пока не заглянула в дверь. На кафедре не было никакого преподавателя, но все студенты сидели в наушниках и что-то усердно писали. Никто даже не взглянул на Офелию, пока она искала себе место в верхних рядах, стараясь не слишком шуметь.

Усевшись, девушка поняла, что все слушают аудиозапись. Она тоже надела наушники, ничего не услышала, стала нажимать на кнопки, но безрезультатно. Наконец, после долгих поисков, ей удалось поймать волну, на которой можно было услышать трансляцию – нет, не одну, а десятки трансляций, и каждая на своей частоте. Это были университетские лекции из академий города, в прямом эфире, но как определить, которая из лекций ей нужна?

В конце концов Офелия убавила звук в наушниках и перестала слушать: она прибыла на Вавилон для расследования, а не для учения.

Девушка обвела взглядом студентов, сидевших впереди. Торна среди них не было, но это ее не удивило. Если он и появился на Вавилоне, как она надеялась, то задолго до нее и теперь, скорее всего, уже состоял в другой, старшей группе курсантов-виртуозов. А таковых, судя по количеству галунов на формах присутствующих, здесь не было.

Поначалу Офелии казалось, что в зале царит полная тишина, но вскоре она поняла, что это не так. Сквозь поскрипывание самописок, бегавших по бумаге, и смутные голоса в наушниках до нее донеслись приглушенные шепотки в ряду как раз перед ней. Студенты поворачивались друг к другу, и девушка видела их встревоженные профили. Вероятно, Офелия не обратила бы на это внимания, если бы вдруг не расслышала слово «Мемориал». Она выключила звукозапись и, не снимая наушники, слегка подалась вперед.

Ученики говорили с одинаковым акцентом – певучим, но разительно отличавшимся от вавилонского произношения.

– У меня было дурное предчувствие. Помните, я вам говорил вчера?

– Да ладно тебе, у всех нас было дурное предчувствие. Проблема-то состояла в другом – угадать, кто, что и где, но это не удалось.

– Я надеюсь, причина несерьезная? Может, обычная простуда? Слухи вечно преувеличивают…

– Ты думаешь? А почему же тогда сегодня отменили все чтения?

– Ну, оно и к лучшему. Меня уже от одного вида книги мутит.

– Ты не забывай про нашего робота. – Ученик произнес это слово как «роубот», но Офелия, наклонившаяся еще ниже, догадалась, что речь идет о Лорде Генри. – Потом он задаст нам вдвое больше, чтобы наверстать упущенное время.

– А вам не кажется подозрительным такое совпадение: новенькая пигалица, которая вчера тут появилась, и несчастный случай в Мемориале?

– Кончай! Она на нас смотрит.

Шептавшиеся торопливо надели наушники и вернулись к слушанию – все, кроме одной хорошенькой девчонки, которая обернулась и с беззастенчивым любопытством уставилась на Офелию. Ее лицо было густо усеяно красными блестками, словно карнавальная маска.

Но тут же по всему амфитеатру прокатился громовой оклик:

– Курсант Медиана, не отвлекайтесь от задания!

Девчонка нехотя повиновалась, и Офелия сделала вид, будто тоже погружена в работу. Но перед этим она успела разглядеть на потолке камеру наблюдения, которая поворачивалась то вправо, то влево, нацеливая на студентов свой бдительный глаз. А она-то наивно вообразила, что отсутствие преподавателя – признак доверия Школы к своим старательным ученикам. Какое заблуждение! Все они находились под строгим надзором.

Спустя долгое время, когда тот же голос объявил о конце аудиолекции, Офелия поспешила догнать на лестнице шептавшихся студентов. Теперь, когда они встали с мест, девушка увидела на их сапогах серебряные крылышки. Как она и предположила, подслушав их во время лекции, это были предвестники.

– Я – та самая новенькая пигалица, – представилась девушка с иронической ноткой в голосе. – Извините, что помешала вашему разговору, но мне кажется, он касался…

– Сожалею о ваших очках! – резко оборвал ее один из парней.

– Что, простите?

Этот отпор так ошарашил Офелию, что она оступилась, упала и съехала по лестнице на пятой точке. Предвестники без единого слова по очереди перешагнули через нее. Теперь девушка видела их лишь наполовину: при падении из ее очков вылетело одно стекло. Превозмогая боль в ушибленном копчике, она начала шарить по ступенькам, как вдруг чья-то рука, усеянная красными блестками, протянула ей то, что она искала.

– Медиана, второе подразделение роты предвестников, – представилась девчонка официальным тоном. – Предсказания моих кузенов почти всегда приводят к несчастным случаям. Так что будь осторожна, signorina, они любят пользоваться своим даром.

Она говорила с мягким, мурлыкающим акцентом. Офелия осторожно взяла у нее стекло.

– А предвестники… они члены вашей Семьи?

– Бόльшая часть. У нас, прорицателей с Серениссимы, информация в крови.

– Значит, вы тоже провидите будущее, Медиана?

– Нет, я скорее вижу прошлое. Примерно так же, как ты, маленькая чтица, но наше искусство отличается от твоего.

«Вот оно как, – подумала Офелия. – Значит, Медиане уже известно мое семейное свойство. Эта прорицательница достойна своей Семьи».

– А что вы обсуждали со своими кузенами там, в аудитории? Что произошло в Мемориале?

Но Медиана довольно фамильярно приложила палец к губам Офелии, призывая ее потерпеть с расспросами. Студенты продолжали обходить девушек с безразличием реки, огибающей скалу. Когда на лестнице никого, кроме них двоих, не осталось, Медиана придвинулась вплотную к Офелии, и теперь та, несмотря на отсутствие одного стекла, явственно видела каждую блестку на ее лице. Медиана была наделена редкостной красотой, в которой гармонично сочетались мягкие линии и угловатые очертания; ее своеобразная прелесть могла привести в восхищение любого, кто на нее смотрел.

– Я постараюсь тебя просветить, чтобы ты не теряла драгоценного времени, маленькая чтица. Леди Елене не следовало одобрять твою кандидатуру. Мое свойство вдесятеро сильнее твоего, и вдобавок я великолепно знаю древние языки. Даже если пройдешь испытательный срок, тебе суждено быть моей бледной тенью, как и всем остальным предвестникам, в том числе и моим кузенам. Они меня ненавидят. В «Дружной Семье» родства и дружбы не существует, здесь остаются только лучшие из лучших.

– Но я…

– Молчи, – промурлыкала Медиана, снова прижав палец к губам Офелии. – Молчи и слушай меня, signorina. На Вавилоне строго карается любая жестокость, даже в самой невинной форме. Но, поверь мне, здесь существует много безнаказанных способов мучить людей. Так что послушай моего совета: возвращайся домой, забудь о виртуозах и забудь о Мемориале. Это моя судьба, а не твоя.

Офелию поразили не столько эти слова, сколько тон Медианы: в нем звучало искреннее, глубокое сожаление. Сквозь единственное стекло очков она смотрела вслед девушке, спускавшейся по лестнице своеобразной – спортивной и вместе с тем грациозной – походкой. «Я была лакеем Беренильды, игрушкой Фарука и добычей барона Мельхиора, – снова подумала Офелия, пытаясь вставить стекло в оправу очков, – так неужели меня отпугнут пустые угрозы?!»