Открытое море - Анника Тор Страница 24

Медсестра исчезла за дверью, молодые люди отошли в сторону, и Штеффи с Юдит остались в одиночестве. Сердце Штеффи колотилось. Она взяла Юдит за руку и крепко сжала ее.

Минута, две минуты, пять, десять...

Четверть часа спустя появилась медсестра. Юдит до боли сжала руку Штеффи и тихо произнесла несколько слов на идише. Или на древнееврейском? Молитва?

Медсестра остановилась напротив них.

- Я проверила наши списки, - сказала она, - и позвонила в Гётеборг в больницу Васы и в мёльндальский госпиталь, там тоже есть люди с этого корабля. Вы знаете об этом?

Штеффи покачала головой.

- Но, - продолжала медсестра, - я нашла лишь одного из тех, кого вы ищете.

Кого?

Ни Штеффи, ни Юдит не произнесли вопрос вслух. Он словно повис в воздухе между ними. Кого?

- Должно быть, это ваша сестра, - сказала медсестра, обращаясь к Юдит. - Эдит Либерман.

Лицо Юдит засветилось от счастья.

- Она здесь?

- Да, здесь.

- Можно мне к ней?

- Я поговорила с главврачом, - сказала медсестра. - Он считает, что в данном случае мы можем сделать исключение. Ваша подруга тоже может пойти с вами. Но обещайте не дотрагиваться до сестры. У нее туберкулез. И постарайтесь не волновать ее, это ей вредно. Подойдите к воротам, я впущу вас.

Юдит бросилась к воротам. Штеффи за ней. Она была рада за подругу. Жаль, папы тут не оказалось.

Юдит подпрыгивала от нетерпения на месте, пока медсестра открывала замок. Девушки проследовали за ней в здание школы.

Изнутри школа не выглядела такой мрачной, как снаружи. Лестничные клетки и коридоры были просторными и светлыми. Но на встречных людей было больно смотреть. Парни во дворе школы оказались самыми здоровыми. Странно, что эти худые как скелеты люди еще жили. Простой подъем по лестнице причинял им невыносимые страдания.

В коридоре они увидели мальчика. На вид он был не старше двенадцати лет. Как Нелли. Лицо так исхудало, что остались одни глаза, большие и темные. Тело тонкое, как тростинка. Но, проходя мимо Штеффи, он улыбнулся ей.

Медсестра открыла дверь класса, служившего теперь больничной палатой. Двенадцать кроватей, по шесть с каждой стороны. Белые шторы. На подоконниках - цветы.

Две кровати пусты и застелены. На других лежат человеческие существа. Глядя на их бритые головы, с трудом можно поверить, что это - женщины. Их истощенные тела почти исчезли в просторных больничных сорочках.

- Вторая справа, - сказала медсестра Юдит.

Штеффи осталась у двери. Ей было не по себе. Но тут она увидела, как засветилось бледное лицо женщины, когда Юдит подошла ближе. Услышала шепот:

- Юди!

- Эди, Эди!

Голос Юдит звучал нежно и ласково. Штеффи никогда раньше не слышала, чтобы подруга так разговаривала.

Медсестра поставила стул для Юдит подальше от кровати. Сестры тихо разговаривали между собой на идише. Юдит что-то спросила. Эдит ответила. Юдит заплакала. Эдит хотела протянуть к ней руку и утешить, но медсестра опередила ее. Не прикасаться.

Через некоторое время Юдит обернулась к Штеффи.

- Иди сюда, - сказала она. - Поздоровайся с Эдит.

Штеффи знала, что Эдит - молодая девушка, всего на несколько лет старше нее. Но лицо с запавшими глазами было лицом старухи. Одновременно она напоминала птенца - бритая голова, резкие черты, кожа да кости, невесомое тело. Смотреть на нее было тяжело.

Юдит рассказала сестре, как два года назад они со Штеффи встретились в трамвае в Гётеборге. А до этого вместе учились в Еврейской школе в Вене.

- Штеффи - моя лучшая подруга, - сказала Юдит. - Это она придумала приехать сюда на велосипедах и расспросить о родственниках.

Эдит кивнула и слабо улыбнулась.

- Кого ты ищешь? - спросила она по-немецки.

- Отца.

- Больше никого?

- Мама умерла в Терезиенштадте. А младшая сестра - тут.

Подошел врач.

- Вам пора уходить, - сказал он Юдит. - Эдит нельзя утомлять. Она очень слаба.

- Можно мне прийти еще раз? спросила Юдит. - Как часто я могу ее навещать?

- Это запрещено, - ответил доктор. - Из-за инфекций. Но я попрошу главврача выписать вам пропуск, и вы сможете ее навещать. Как знать, вдруг ваше общество пойдет ей на пользу.

- Нельзя ли перевести ее в Гётеборг? Я бы навещала ее каждый день.

- Я узнаю, - сказал врач. - Но, боюсь, ничего не выйдет. Все места там заняты. К тому же болезнь заразная.

Уже знакомая медсестра повела их назад. На лестнице девушек кто-то догнал. Это был тот парень, с которым они беседовали во дворе школы. Он с жаром заговорил на идише.