Добриллион - Арнфинн Колеруд Страница 24

Уж плавать-то он умел.

Он делал длинные, уверенные гребки. Отплыв подальше, он перевернулся на спину, раскинул руки крестом и лежал так, покачиваясь на волнах.

– Посмотри на него теперь, – сказал Франк.

– Ого, – завистливо сказала мама, отыскав его глазами.

Он может оседлать Средиземное море, но не смог оседлать матрас.

Пока Франк с мамой ждали обеда, официант принес им небольшую миску оливок. Оливки – небольшие, овальные, светло-зеленого цвета. Это бесплатно, объяснила мама. Франк попробовал. На вкус оливки были слишком резкие и терпкие – будто нашатырь, настоянный на грязных носках.

– Не надо делать такое лицо. Это деликатес, – сказала мама.

Она положила в рот оливку, и тут лицо у нее сделалось такое, будто она сейчас заплачет. Но проглотить – проглотила.

– Там внутри какая-то гадость, – сказал Франк.

– Анчоусы, – ответила мама.

– Анчоусы? Разве это не рыба?

– Ну да.

– А как это? Как рыба попала в оливку?

– Понятия не имею. Как-то попала, – ответила мама.

– Ее туда засовывают специальные машины?

– Наверняка.

А вдруг не машины, подумал Франк. Вдруг это люди сидят за длинным-предлинным столом и запихивают анчоусы в оливки – может быть, концом спички. Такая работа.

– Еда – это культура. Мы должны быть открыты к другим культурам, – сказала мама.

Но к остаткам культуры в миске не притронулась. Франк сидел, ощущая во рту мерзкий привкус деликатеса. Он даже попробовал вытереть язык салфеткой, но мама зыркнула на него очень сердито. За соседним столиком сидел мужчина с седой бородой и поглощал оливки с анчоусами, будто арахис, – не моргнув глазом.

Франк подумал, что надо купить таких оливок домой и использовать их вместо штрафных очков в каком-нибудь соревновании. В мини-гольфе, например. Занявший последнее место должен будет съесть три оливки с анчоусами. Не запивая! И проглатывать сразу тоже будет нельзя – сначала как следует разжевать.

Когда принесли еду, у Франка в кармане пиликнул телефон. Сообщение было от Оскара.

– Ешь! – сказала мама. – А то остынет.

– Это про школьный автобус, – сказал Франк.

– А что с ним?

Франк зачитал вслух. Мама медленно пережевывала еду, а ее брови ползли вверх. Вскоре она перестала жевать и просто сидела с набитым ртом.

– Да ну, это неправда, – сказала она.

– Тут так написано, – ответил Франк и показал ей экран телефона.

– То, что так написано, еще не значит, что это правда, – сказала мама. – Может, он не так понял. Или просто преувеличивает.

– Давай я ему позвоню, – предложил Франк.

– Нет, это слишком дорого, – ответила мама. – Ешь!

Франк ел пиццу с ветчиной и ананасом. Он думал о школьном автобусе, которого больше не было в поселке, потому что он пропал – если верить Оскару. И Оскар его не закапывал, хотя наверняка был бы не прочь закопать целый автобус. Нет, автобус направлялся к границе страны с двумя взрослыми на борту – водителем и Чудиком. Это все, что ему было известно. А хотелось бы знать побольше.

Итак, в автобусе только двое: водитель и Чудик. Несколько часов назад автобус, как обычно, остановился возле школы, дверь открылась, и Чудик, который, как обычно, ждал на остановке, как обычно, задал вопрос:

– До Стокгольма едете?

– Нет, – отвечала женщина, которая сидела за рулем все дни недели, включая понедельники и пятницы. Но тут она посмотрела на Чудика и задумалась. Он повторил свой вопрос. И она ответила:

– Да!

– Что? – удивился Чудик и вынул руки из карманов.

– Сегодня этот автобус едет в Стокгольм. Запрыгивай!

Чудик недоверчиво вошел в автобус и занял место на переднем сиденье. Женщина-шофер включила поворотник.

– Пристегнись, – велела она. – Рядом с тобой красная кнопка. Нажми ее, если передумаешь или захочешь в туалет.

Он послушно пристегнул ремень, отыскал взглядом кнопку, еще раз проверил ремень и спросил:

– А это далеко?

– Да.

– Нам надо будет поесть?

– Да.

На ней была голубая рубашка, и рукава были закатаны так, как обычно закатывают их крупные мужчины, когда собираются поднимать тяжести.

– Главное, не забыть поесть, – сказал Чудик.

– Не забудем.

У автобуса было широкое лобовое стекло. В домах обычно больше стен, чем окон, но автобус, казалось, состоял из одних только окон. Иногда Чудик посматривал на красную кнопку, но нажимать ее не торопился. Часы над лобовым стеклом показывали время.

– Хорошо, что они идут вперед, – заметил он.

– Что идет вперед?

– Часы. Не люблю, когда они идут назад.

– А где ты видел часы, которые идут назад?

– В кино. До нуля. А потом бабах! – взрыв.

– В моем автобусе таких нет.

И тогда Чудик успокоился и принялся смотреть из окна на места, которые они проезжали, а не на красную кнопку и красные цифры на часах. Он видел большую реку, бегущую так быстро, что вода была вся белая от пены. Видел кошку на крыше собачьей будки. Видел синий трактор на зеленом поле. Пятно снега на склоне горы, которое спряталось от солнца и не растаяло. Малыша, который учился кататься на велосипеде. Вскоре он так утомился смотреть, что уснул, свесив голову на плечо.

Когда он снова проснулся, водитель рассказала ему, что на боку сиденья есть специальная кнопка. Если ее нажать, можно откинуть спинку.

Позже, когда школа закончилась и ученики собрались по домам, автобус не приехал. Директриса школы позвонил женщине-водителю.

– В Швецию? – вскричала директриса. – Ты не можешь просто взять и уехать! Нам нужен автобус! Разворачивайся!

Водитель нажала отбой.

– Скоро приедем? – спросил Чудик.

– Нет, – ответила она. – А зачем тебе в Стокгольм? У тебя там кто-то есть?

– Нет.

– Никого?

– Я как-то видел передачу по телевизору, и мне захотелось поехать.

– Почему?

– Там есть кафе.

– Да ну?

– И в нем готовят очень необычный кофе. Они взбивают молочную пену, и на пене рисуют узор – какой захочешь: новогоднюю елку, или сердечко, или яблоко…

– Но… – начала она.

– …или розу, вообще что угодно!