И про тебя там написано - Алина Бронски Страница 24

Чего я до сих пор о Петровне не знала? Только сейчас до меня начало доходить, что постоянное внимание со стороны других людей ей вовсе не так неприятно, как мне.

— Так значит, ты хочешь измениться, — сказала Петровна и вырвала листок из тетради на пружине. — Давай все систематизируем. Что мы имеем сейчас и что можно изменить? Какие у тебя параметры?

— Чего?

— Весишь сколько?

— Толстеть я ни за что не буду! — Яспер этого не стоит.

— Хм. Сделать тебя выше или ниже мы тоже не можем. Ну, можно постричься.

— Что-о-о? — Кошмар какой-то. — Ну разве что покраситься, это еще куда ни шло.

— Или, — Петровна продолжала размышлять вслух, — лучше начать изнутри. Как тебя описывает Лея и что поддается корректировке? С чего ты начинаешь день? Что делаешь первым делом?

— Проверяю «Вотсап».

— Ну вот, значит, брось эту привычку.

И так далее, и тому подобное. Петровна начертила таблицу и подробно расписала, что я делала до сегодняшнего дня и что теперь придется делать с точностью до наоборот. Выходило, что я больше не должна носить черное. Даже белье! Душ теперь придется принимать не вечером, а утром, соответственно, и вставать надо будет раньше. На завтрак я отныне должна есть то, чего сроду не ела, — мюсли, прости господи. Петровна даже пообещала сходить со мной в магазин и выбрать те, где побольше шоколада.

— А лучше всего, — размечталась она, — если ты заделаешься вегетарианкой.

— Ни за что!

— Ну нельзя же от всего отказываться! Ты хочешь остаться при своей фигуре, даже стричься не желаешь. Подумала бы хоть о бедных зверюшках — уж поди не рассыплешься! К тому же это сейчас модно.

— Мне и так придется мыться по утрам! — я постепенно впадала в такое бешенство, что уже готова была всырую сожрать Петровну и закусить Леей, не говоря уж о хрустящей курочке. — Хватит с меня жертв! В моем возрасте нельзя жить без здорового сна… и без колбасы.

— Ну тогда готовься есть колбасу на поминках Яспера.

Я попыталась направить разговор в другое русло.

— А что, если я перейду в другой класс? Или даже школу поменяю? Тогда Яспер будет в безопасности. А Лея останется с носом, потому что такой поворот сюжета она не предусмотрела.

— А как же я? — разобиделась Петровна. — Неужели ты меня бросишь одну?

Тут мне захотелось ее расцеловать. Чтобы Петровна испугалась остаться одна — это совершенно немыслимое дело. Да и была мне охота школу менять! У нас школа как школа, совершенно нормальная: считается хорошей, но надрываться не надо. Реализует, между прочим, государственную программу, которая дает шанс социально незащищенным детям вроде Петровны, а заодно и избалованным девицам вроде меня освоить технику медитации и множество других полезных вещей. Пока в других школах долбят математику, мы ездим по домам престарелых и рисуем плакаты на тему «Миру мир».

— Ты чего ржешь? — поинтересовалась я. Петровна, хохоча, уронила голову на свою табличку.

— Представила тебя в розовом!

Но мне показалось, что она сказала не всю правду.

Новую жизнь я начала с того, что отправилась в гости к отцу. Как-то так получалось, что за последние недели я виделась с ним чаще, чем за весь прошлый год.

Алисия по-прежнему возлежала на кушетке. Физиономия у нее отекла. Отец старался не подавать виду, что предпочел бы с утра до ночи протирать штаны на совещаниях и мотаться по миру, вместо того чтобы выжимать Алисии апельсиновый сок, который она все равно тут же выблевывала.

— Может, сходим пообедать? — спросила я с порога.

— Возьми деньги у меня в кошельке и купи еды на всех. — Отец так много сил отдавал Алисии, что на меня их уже не оставалось.

Я достала кошелек из кармана его куртки, висевшей в прихожей. В прозрачном кармашке помещался очаровательный снимок моей младенческой мордашки. Может, снабдить его фоткой поновее? Рядом красовалась сияющая Алисия. А в правом углу — какая-то светлая рябь на темном фоне. Ультразвуковой снимок, как в кино. Я покрутила его так и эдак, но точечки и полосочки все равно остались точечками и полосочками.

Я далеко не в первый раз держала в руках отцовский кошелек. Он всегда мне в этом отношении доверял. Да и смысл тайком что-то брать: деньги у нас всегда лежали в свободном доступе и в большем количестве, чем я могла потратить на повседневные нужды. А шопингом я не увлекалась.

Но теперь я взяла двадцатку и заколебалась. В кошельке зеленело несколько сотен. Интересно, он их считал? Может, начать новую жизнь с того, чтобы потихоньку стащить одну из них? Пусть новая Ким будет не только взломщицей и прогульщицей, но и воровкой?

Но я не решилась. Взяла еще десять евро и притаранила из вьетнамского кафе за углом всякие кушанья из тофу и овощей. И накрыла на кухне — то есть распаковала пластиковые ванночки и поснимала с них фольгу. Алисия приплелась с дивана, глянула на дымящиеся плошки и поплелась обратно. Отец сел со мной и долго жевал что-то выуженное из горки овощей. Взгляд у него был остекленевший.

— Это не мясо? — поинтересовался он, наконец проглотив.

— Это называется темпе или как-то так, — я горочкой выложила на стол сдачу.

— Почему ты не купила нормальной еды?

— Я больше не ем убитых зверюшек.

— Вам что, показывали на биологии какой-то бредовый экофильм?

— Нет. Я хочу стать другой.

— Как это?

— Понятия не имею. Но такой, как раньше, быть не хочу.

Отец долго смотрел на меня. Потом подцепил еще один кусочек тофу.

— По-моему, и сейчас все хорошо.

— Еще я хочу прикупить новых шмоток, — добавила я. — Всяких пестреньких.

С этим он знал, как быть. Достал кошелек и протянул мне сотню.

— Одно время ты любила все розовое, — сказал он. — Ох, как вспомню…

* * *

Я купила в H&M розовые носки. Руки у меня дрожали, но надо же с чего-то начинать. Я чуть было не прихватила еще и трусы, тоже розовые, но на них на всех были изображены либо Эльза, либо Анна из «Холодного сердца». Иногда еще и Олаф. Нет, я с нежностью отношусь к этому мультику, но не настолько, чтобы носить его на себе.

На кассе я извлекла из кармана папочкину сотню. Нелепо платить такой купюрой за носки, но других денег у меня не было. Пока черноволосый кассир проверял, не поддельная ли бумажка, я пялилась на его ресницы. Они были длинные и казались мне смутно знакомыми. Я перевела взгляд на бейджик — и у меня перехватило дыхание.

— Тимур? — пролепетала я и снова перестала дышать.

— Мы знакомы? — он бросил на меня равнодушный взгляд, отсчитывая сдачу.

— Я Ким, — сказала я. — Ким и Петровна — помнишь такую парочку? Твоя Петровна.