С горячим приветом от Фёклы - Анна Зенькова Страница 24

– Да уж, – сказал я и забрал у него бутылку. Молоко было сладким и пахло просто невозможно здорово. То ли сеном, то ли ирисками.

– Вкусно! – подтвердил я и сделал еще глоток, прежде чем отдать бутылку Яшке. Так мы и пили по кругу, пока у Гнусика икота не началась.

– Ик! – пожаловался Гнусик.

– Надо чем-то заесть! – посоветовал Яшка.

– Или посчитать до девяти, – предложил я как вариант.

– Раз! – сказал Гнусик и тут же: – Ик!

– Два! – принялся помогать Яшка.

– Ик! – не отставал Гнусик.

– Три! – сказал Ржавый, выпрыгнув на нас из кустов. Следом за ним вывалился Клетчатый.

Мы с Яшкой заорали как сумасшедшие. А Гнусик завизжал:

– И-и-ик!

И мы снова рассмеялись. Теперь уже по-настоящему.

* * *

– Ну что там в магазине? – осторожно спросил Яшка, когда все успокоились.

– Магазин как магазин. – Ржавый отпил из бутылки и протянул ее Клетчатому. – Вон Русела встретил.

Солнце слепило ему глаза, и он, сощурившись, вдруг мечтательно протянул:

– Хорошо! Идти никуда неохота!

– Может, поедим? – обрадовался Яшка.

Гнусик жалобно застонал:

– Мы же недавно ели!

– А мед будешь? – Ржавый подмигнул Яшке. – Баба Лида дала.

Лицо у Гнусика прямо просветлело.

– Буду!

Видно, они знали все его слабые места наперечет.

– Та-а-акс! – Рыжий вытащил пакетик с какой-то гадостью. Что-то вроде кубиков заплесневелого хлеба.

– Налетай! – скомандовал он и протянул пакет Гнусику. Тот чуть ли не с головой в него нырнул. Засунул ручонку и хвать – сразу два больших куска вытащил. И тут же запихнул в рот.

– М-м-м, – загундосил он. – М-м-м.

– Сева, бери! – предложил мне Яшка.

Я покачал головой.

– Эт мо-о-чень мвкусно! – промычал разомлевший Гнусик.

Я не думал, что он прямо вот настолько всеядный.

– Не хочет – не надо! – Ржавый напихал полный рот плесени. – Нам больше достанется.

Тут уж я, конечно, не сдержался и тоже схватил кусок.

Плесень оказалась просто невозможно вкусной и сладкой. У меня даже зубы заболели – так отчаянно я ее жевал.

– Вкушный, да? – прошамкал Гнусик.

Оказалось, что плесень – это мед. Но не такой, как нам Валюха из деревни привозила, – в банке, а настоящий, вперемешку с воском. Его еще жевать надо было, а потом выплевывать.

Я этого, конечно, не знал. Взял и проглотил.

– Ты што шделал? – разволновался Гнусик. У него во рту всё слиплось, видно, от воска. Получилось очень смешно. – У тебя шейчаш вше кишки шклеятся!

– Не склеятся! – сказал я уверенно. – Я уже сто раз ел, и ничего. Это даже полезно!

Ну а что я должен был сказать, когда Гнусик на пороге паники?

Яшка со смаком выплюнул кусок воска на ладонь и стал изучать его с явным интересом.

– И что тут может быть полезного?

Ржавый нагло ухмыльнулся. Видно, догадался, что я всё это выдумал, но ничего не сказал. Я так понял, ради Гнусика.

Мы взяли еще по куску, а Клетчатый отказался.

– У меня от сладкого пгыщи, – пожаловался он.

Я так обрадовался, что Клетчатый еще и прыщавый, что взял себе еще кусок. Но воск потом незаметно выплюнул. Всё-таки полезного тоже должно быть в меру.

Мы еще немного почесали языками, а потом, не сговариваясь, собрали вещи и двинули в сторону лагеря.

Ржавый с Клетчатым шли впереди, а мы втроем сзади. Обычно я тоже всегда впереди, но в этот раз не то что бежать, даже идти не мог – так меня от этого меда разморило. Или я специально медленно шел, чтобы разузнать у Яшки с Гнусиком про ту троицу из деревни? В общем, я хоть и соображал с трудом, но всё-таки спросил как бы между прочим:

– Так кто это – Фаля?

Яшка тут же притворился глухим. А Гнусик – немым, и такой бочком-бочком поехал в сторону.

Но я был неумолим.

– Яшка, ну?

Он пожал плечами:

– Я здесь при чём? Спроси у Ржавого!

– Понятно! – сказал я холодно.

А сам подумал: «Не больно-то и хотелось!»

Какое-то время мы шли молча. И вдруг Яшка не выдержал:

– Какая же баба Лида молодец, да? Такой вкуснятиной нас накормила!

И еще губами зачмокал – мечтательно. Я так понял, он этот разговор специально завел, ну, чтобы как-то всё сгладить. И хотел сказать: «Не знаю. Спроси у Ржавого!»

Но потом вспомнил, что и здесь у меня остались невыясненные вопросы. И такой:

– А откуда вы ее знаете?

– Так это Ржавый к ней прибился, – зевнул Яшка. – А потом и мы следом.

– Он тогда из лагеря убежал, помнишь? – подхватил Гнусик. – В лесу прятался. А она как раз ягоды собирала.

– Ага, – поддакнул Яшка. – Он же мелкий был, лет семь, не больше. Сидел там под сосной и ревел. А она его к себе в дом привела, накормила.

– Баба Лида добрая, – вздохнул Гнусик.

«Сколько же ему было, когда он в интернат угодил?» – подумал я и даже глаза закрыл, чтобы представить себе маленького Ржавого. Но он почему-то, наоборот, получился огромным и круглым, как шар. А голова – крохотной, будто шишка. В общем, бред какой-то. Я открыл глаза и спросил:

– Так а чего она его к себе насовсем не взяла?

Яшка посмотрел на меня как на ископаемое.

– Ты что, дурачок, что ли? Насовсем!

Он ускорил шаг.

– А что такого? – Я тоже резко газанул, чтобы не отставать, и тут же запыхался.

– Ничего такого! – буркнул Яшка. – Просто ты какую-то чушь порешь.

Я уже сто раз пожалел, что затеял этот разговор. Но отступать было поздно:

– Так вы же сами сказали, что баба Лида добрая!

Яшка резко тормознул.

– Ну, может, и не добрая, – сказал он спокойно. – Но хорошая точно! А чтобы вот так взять к себе… – Он запнулся.

– Таких добрых не бывает, – дошептал за него Гнусик.

Яшка молча пошел вперед. Я решил, что он обиделся или еще что. Подумал с сожалением: «Теперь и с этим поссорились!»

Но он вдруг обернулся и сказал чуть ли не ласково:

– Ты пойми, Сева. Тебя отсюда никто не заберет!

Я обиженно моргнул.

«Почему сразу меня?»

– И меня, и его, – Яшка устало кивнул на Гнусика. – Чужие дети никому не нужны. Их просто так не забирают.