Удивительные приключения запредельно невероятной, исключительно неповторимой, потрясающей, ни на кого не похожей Маулины Шмитт. Часть 2. В ожидании чуда - Финн-Оле Хайнрих Страница 23

Мауляндия утром — это шелест, шуршание, шорох и писк, везде движение и жизнь. Червяки в земле, жуки в траве, листья на ветру. На грядке позади дома рою маленькую ямку. Сажаю посреди королевства бешеный огурец — пусть он растёт и кустится, пусть пролезает в любую щель и рушит стены, поднимает побегами крышу. Пусть тебя, Человечишка, поливает дождь и продувает сквозняк — без нас уютная жизнь тебе не светит. Ты заслужил это, заслужил.

Потом устраиваюсь у входа в мою маущеру и готовлюсь ждать. Смотрю на ласточек, оглядываюсь в поисках Шрамма, освобождаю пространство внутри от лишней земли, выглаживаю стены. Заодно и отжимаюсь. Втягиваю в себя разнообразные запахи своего старого гнезда. Пауль должен сказать Мюкенбургу, что я пошла с мамой к врачу и в школе буду ко второму уроку. Да, я поклялась не ступать на мауляндскую землю, пока там обитает фламинго, но в данном случае это ничего, можно, речь ведь идёт не о каких-то личных удовольствиях…

И вдруг калитка с треском распахивается, передо мной посреди утра возникает Тот Человек. Забиваюсь в маущеру, но зря: даже если бы я стояла среди грядок, широко расставив ноги и раскинув руки, он бы ничего не заметил. Тот Человек берёт свой велик, выводит его на улицу, закрывает калитку; я слышу, как он насвистывает, а потом — скрип педалей, он медленно удаляется. Встаю и бегу к дому — и тут калитка открывается во второй раз.

Кидаюсь в кусты живой изгороди, еле успеваю спрятаться. Штаны и вообще всё — в грязи, лицо и шея поцарапаны, в изгороди дырка. ЛдК босиком бредёт по газону, будто это её сад. В крыльях зажата дымящая кружка, время от времени она окунает в неё свой клюв. Потом ставит кружку возле двери в дом, отпирает велозамок и исчезает вслед за Тем Человеком. Я выкарабкиваюсь из кустов, кое-как отряхиваю грязь и опять бегу к дому. Нажимаю на кнопку звонка, просто на всякий случай, потом отпираю дверь. Вверх по лестнице, ступенька за ступенькой, всё выше — в моё погубленное королевство, в самый центр разрушений.

Обнаруживаю себя на кухне: сердце колотится, едва дышу. Достаю мобильник, отключаю связь, нажимаю на «диктофон», а потом помогаю ему исчезнуть — микрофоном вверх — в щели между подушками сине-белого дивана.