Первые подвиги Агафьи - Наталья Швец Страница 23

Каково было ее изумление, когда во время прогулки по лесу, перед ней возникла сыроежка в ярко-красной шапочке и с желтой сумочкой через, если, конечно, так выразиться, плечо, и потребовала немедленно посетить Иной мир. Девочка жутко разозлилась и пригрозила посланнику, если не оставит ее в покое, оторвать шляпку и отдать ее на съедение белочкам. Гриб испугался и поспешно исчез.

Затем в атаку пошел Аланчик. Для девочки так и осталось тайной, как он умудрился забросать ее посланиями со слезными просьбам придти в гости. Записки находила всюду — в игрушках, в кармане любимых шорт, в сандалиях, на дне чашки…

Более того, Аланчик умудрился пойти на преступление, совершенно недопустимое в Ином мире. Он стал вралем. Чеберейчик сообщил, что тяжело заболел и только прикосновение ее руки заставит подняться с ложа, которое вот-вот станет для него смертным. Агафья поверила в его недуг и жутко испугалась. Благо, что у матери закончился отпуск и они вернулись в город. Маленькая Хранительница отправилась в Иной мир и была жутко возмущена, застав совершенно здорового Аланчика с аппетитом поедающего земляничное варенье.

Судя по всему, он не ожидал, что его так быстро разоблачат и немного смутился. Но тут же пришел в себя, приказал присесть рядом и немедленно приступить к занятиям. Обреченно вздохнув, она уселась напротив учителя и принялась выслушивать его очередной бред. На этот раз Алан решил рассказать, как победил злобного гоблина. Определить, что здесь правда, а что откровенное вранье, было довольно сложно. Единственно, что утешало — приготовленные Корвелой вкусности. Повариха ждала ее и тут же кинулась угощать. На этом хорошее закончилось.

После рассказа о сражении с гоблином, чеберейчик показал ей расписание занятий, который за время ее отсутстви они составили всем племенем. Там все было четко расписано. Понедельник она учит язык розоцветных. Во вторник знакомиться с диалектом, на котором говорят полевые цветы. В среду зубрит заговоры, что следует говорить при общении с лекарственным травами. И так каждый день… Именно коллективный труд заставил маленький народец думать, что теперь каждый из них вправе внести свою лепту в ее образование. Резонное замечание Агафьи, что она не может сюда приходить каждый день, было пропущено мимо ушей. Более того, Алан сделал вид, что это его совсем не касается. Что же до остальных, то они словно соревновались в своей бестолковости. Если Беслан начинал учить глаголам, то Гаган тут же предлагал познакомиться с прилагательными. Алан в это время требовал записать, как склоняются по падежам существительные. Девочка буквально выла от отчаяния. К этому всему следует добавить Зика, педагогические способности которого желали ожидать лучшего. Сбежать от этих, так сказать учителей, было просто невозможно. Поляну, на которой велись занятия, сразу же окружал отряд груздей, который ни под каким предлогом не хотел выпускать гостью.

Требовалось срочно найти выход или же просто навсегда прекратить посещать Иной мир. Единственным существом, кто ей сочувствовал, была тетя Корвела. Надо сказать, что ей тоже жутко не нравились методы обучения и она сожалела, что когда-то сама предложила перепоручить Агафью Зику и провела ее к нему.

— Кто же думал, — сокрушалась женщина, — что он на деле окажется таким же вредным, как и Аланчик!

Чтобы хоть как-то загладить свою вину, каждый раз угощала пришелицу. Если бы не эти гостинцы, ее визиты в Иной мир стали бы совершенно жуткими. Итак, в тот памятный день она с аппетитом ела яблочное повидло. Стограммовая банка пустела на глазах — впрочем, что тут удивительного? Для Агафьи она была маленькой посудиной. А вот по сравнению с Корвелой, которая готовила этот десерт, казалась громадиной.

Корвела сидела пригорюнившись рядом и все пыталась найти выход. Она понимала — с такими учителями никаких знаний в ближайшее время будущая Хранительница просто не получит. Выхода из сложившейся ситуации ни она, ни Агафья не видели.

И вдруг в этот самый момент к ним прилетел эльф-пиксик Жмук.

* * *

Агафья обожала этих особей с перламутровыми крылышками. Они всегда были в хорошем настроении. В отличии от ее друзей чеберейчиков никогда не ругались. Славились своей выдержкой, воспитанностью и корректностью. Потрепыхавшись немного возле лица Агафьи, Жмух объявил с гордостью: — Ее величество, королева цветов Клотильда ожидает тебя! Само по себе приглашение звучало очень заманчиво. Но можно ли предстать перед королевской особой в таком непрезентабельном виде? В Иной мир, дабы не вызывать у родных подозрений, Агафья приходила всегда скромно одетой. Понимала, если начнет наряжаться, наверняка мать начнет задавать массу вопросов: куда, зачем? А так все понятно — отправилась к подруге в соседний подъезд. Несколько раз и вовсе приходила в одной ночной сорочке. Обычно это происходило в выходные дни, когда не надо было рано вставать и собираться в школу. Девочка желала матери спокойной ночи, дожидалась, когда та уснет, тихонечко вставала с постели, подходила к зеркалу, делала шаг и мгновенно оказывалась в Ином мире. Судя по серьезному виду гонца, дело было важное. Корвела пошутила — опять георгины с гладиолусами воюют? И вам требуется существо, способное рассадить их по разным клумбам? Подруга намекала на события, случившиеся некоторое время назад, до первого визита Агафьи в Иной мир. Девочка, правда, смутно представляла, как цветы могли сражаться. Но такой факт имел место. Летописи гласили: баталии велись нешуточные. Гладиолусы стреляли копьями, наглядно показывая всем, что среди их прародителей имеются гладиаторы. Георгины использовали шары с шипами. Корвела рассказывала, что противники умудрились склонить на свою стороны слизняков и медведок. Зрелище было совершенно жуткое, вспоминала тетя чеберейчиха. Первые ползли темной массой в сторону георгинов и грозились уничтожить эти красивые цветы, вторые шли в атаку на гладиолусы, и те в испуге спасали свои луковицы — любимое лакомство прожорливых насекомых… Только вмешательство великого Тха смогло прекратить полное уничтожение цветов. Самое интересное, что ни одна из сторон не могла вспомнить, по какой причине миролюбивые растения встали на тропу войны, которая чуть было не привела к вымиранию обоих видов. У Агафьи на этот счет имелось свое мнение — наверняка, поспорили, кто из них красивее, консенсус найти не смогли, вот и пошли разборки. Она знала — у многих жителей Иного мира, не важно, к какому виду относятся — цветы, насекомые, птицы, чеберейчики, гномы — имеется подобный пунктик. Все себя считают несравненными красавцами, и стоит хотя бы одному об этом заявить вслух, тут же начинаются взаимные упреки и бесконечные скандалы.

Тетя Корвела говорила, что Тха следует издать указ, где бы содержался запрет говорить о себе, как о красивой особи. В конце концов, каждый красив по-своему и нельзя сравнить внешность чеберейчика и гнома или вампира и эльфа. Она собиралась отправить правителю послание и надеялась, что он обратит внимание на ее предложение.

Правда, дальше разговоров речь не шла. Агафья подозревала, что ее подруга просто не умет писать, а вслух признаться стесняется. Но эти домыслы ничем не подтверждались, поэтому оставалось одно — согласно кивать головой.

* * *