Загадка бордового портфеля - Анна Устинова Страница 23

— Да я… собственно… просто… вот… — пытался выкрутиться Муму.

— Не стесняйся, Каменев, — ободряюще улыбнулся Виктор Антонович. — Мы же тут все свои. И знаем друг друга давно. Итак, отбросим условности.

По кабинету физики пронеслись гул и сдавленные смешки. А Сеня Баскаков, сидевший за самым дальним столом, отчетливо произнес:

— Лопух наш Муму! Даром что Каменный!

— Баскаков! — радостно воскликнул физик. — Ты тоже с чем-то не согласен?

— Не, — мигом стерло улыбку с Сениного лица. — Какие у нас с вами могут быть споры!

— Ну, тут ты в корне не прав, — возразил физик. — Споры — штука полезная. В них, как известно, рождается истина. Поэтому предлагаю тебе, Каменев, выйти к доске, — тоном, каким обычно радушный хозяин зазывает гостей на день рождения, продолжал учитель. — Устроим с тобой небольшую научную полемику. Это послужит лучшему усвоению материала.

— Виктор Антонович, может, не надо? — Герасим совершенно не рвался вступать в полемику.

— Что ты! — замахал на него руками физик. — Обязательно надо.

— То есть вообще-то я с вами согласен. Дело очень полезное, — решил подольститься к учителю Герасим. — Но, по-моему, это было бы целесообразней устроить на следующем занятии.

— Почему? — Физик направил на него взгляд из-под толстых стекол очков. — Обоснуй. Я всегда открыт для дельных предложений.

«Господи, пронеси! «— молил про себя Герасим. Тут ему в голову пришел великолепный аргумент.

— Потому что, Виктор Антонович, к следующему занятию мы глубже вникнем в тему.

— Логично, — кивнул учитель. — Что ж, Каменев, ловлю тебя на слове. Значит, на следующем уроке.

И, отвернувшись от класса, он снова начал писать на доске. Герасим в изнеможении откинулся на спинку стула.

— Придется тебе к понедельнику позубрить, — шепнул ему Луна.

— Без тебя знаю, — поморщился Муму. — Теперь он от меня долго не отстанет.

— Эй! — предупредил Иван. Он заметил, что рука физика с мелом вдруг замерла.

В следующий момент Виктор Антонович и впрямь обернулся. Однако Луна и Муму уже изображали, что усердно записывают формулу.

Едва началась перемена, Муму поспешил излить скопившееся в его душе возмущение на девочек. В результате они были обвинены почти во всех смертных грехах. Варвара и Марго терпеливо слушали и лишь время от времени переглядывались.

Наконец Герасим умолк.

— Ах, — с кротким видом выдохнула Варвара, — нет нам с тобою, Марго, прощения.

— Видимо, ты права, — у Марго чуть дернулись вверх уголки губ. — Если вот только это немного смягчит нашего Каменного Муму…

И она протянула Герасиму сложенный вчетверо листок бумаги.

— Что это? — тот высокомерно принял из её рук бумажку.

— Наше искупление, — тоном кающейся грешницы изрекла Варя.

— Не понял, — Муму оставался холодным и неприступным.

— Разверни и посмотри, — с таинственным видом произнесла Марго.

Герасим нехотя подчинился. И нарочито замедленными движениями развернул листок. Мол, знаю заранее, что там какая-то чушь.

— Давай, давай, Муму, — заинтересовались Иван и Павел. — Что они тебе написали?

— Не только ему, — многозначительно проговорила Марго.

Муму развернул записку и прочитал:

— «Космачев Иннокентий Петрович». Это ещё кто такой? — хмуро уставился на девочек он.

— По-моему, у нашего Муму после долгой и содержательной беседы с физиком мозги окаменели, — покачала головой Варя.

— Дай сюда! — И, подскочив к Герасиму, Луна вырвал у него записку. Быстро пробежав её глазами, он воскликнул: — Ну, девчонки! Вот молодцы! Как это вам удалось?

— Пока вы Тарасу Бульбе лапшу на уши вешали, мы делом занимались, — ответила Варя. — Самое главное в таких случаях — сечь момент, когда на тебя никто не обращает внимания.

— В общем, — подхватила Марго, — мы взяли оба журнальчика — и в туалет. Там выписали все, что требовалось, и журнальчики вернули на место.

— Кла-асс! — с восхищением протянул Иван. Затем он принялся вырывать у Луны записку.

— Порвешь, — тот не желал расставаться с добычей.

— Тогда говори, кто предки этого Игоря, — потребовал Иван.

— Очень интересные у него предки, Пуаро, — откликнулся друг.

— Да кто? Кто? — сгорал в свою очередь от нетерпения Герасим. — Чего ты время зря тянешь?

— «Космачев Иннокентий Петрович, — начал читать Луна. — Старший технолог АОЗТ «Камнеобрабатывающий комбинат «Сапфир».

— Сапфир? — словно эхо, откликнулся Иван.

— Не перебивай, Пуаро, — жестом остановил его Павел. — «Космачева Ирина Архиповна, — продолжал чтение он. — Старший экономист АОЗТ «Камнеобрабатывающий комбинат «Сапфир».

— Вот вам и камни! — снова не выдержал Иван.

— Именно что, — кивнул Луна. — Эти двое, можно сказать, сидят на камнях.

— А тот мужик, с бордовым портфелем, наверное, реализует товар, который эти двое воруют на своем комбинате, — уже складывалась версия у Ивана.

— Я теперь тоже думаю, что приблизительно так все и происходит, — согласился Павел.

Ребята умолкли. Дело принимало совершенно неожиданный оборот.

— Ну, вы даете! — вырос словно из-под земли перед пятерыми друзьями Вова Яковлев.

— А? — посмотрел на него Иван. — Ты о чем?

— Круто начали! — продолжал Вова. — Прямо с первого сентября. Вчера с биологичкой. Сегодня с дверью. А потом ещё с физиком. Отчаянные вы ребята.

— Ну! — подмигнула ему Варвара. — Чего же ты хочешь? Команда отчаянных.