Энн из Зелёных Крыш - Люси Мод Монтгомери Страница 23

– Но… но, – нерешительно сказала Энн, – Диана говорит, что все должны взять с собой корзинку с едой, а я не умею готовить, как вы знаете, Марилла. Я не против пойти на пикник в платье без рукавов-фонариков, но я буду чувствовать себя ужасно, если я пойду без корзинки с едой. Эта мысль гложет меня, с тех пор, как Диана сказала мне.

– Ну, это не должно тебя больше заботить. Я испеку всё для твоей корзинки.

– О, дорогая Марилла! Вы так добры ко мне! О, я так благодарна вам!

После всех этих «Ах» и «Ох!» Энн бросилась в объятия Марилле и восторженно поцеловала ее смуглую щеку. Первый раз в жизни детские губы добровольно коснулись лица Мариллы. Опять это внезапное ощущение поразительной сладости привело её в восторг. Она в глубине души была рада импульсивной ласке Энн, и, вероятно, поэтому резко сказала:

– Ну-ну, все эти поцелуи никому не нужны. Лучше бы ты выполняла мои указания. Что касается приготовления еды, я собираюсь начать давать тебе уроки по готовке. Но ты такая ветреная, Энн, я всё жду, когда ты успокоишься и научишься быть уравновешенной, прежде чем я начну тебя учить. Ты должна сосредоточиться на приготовлении еды и не отвлекаться на посторонние вещи. Теперь возьми своё лоскутное одеяло и пришей ещё квадратик к нему до полдника.

– Я не люблю пришивать лоскутки, – сказала Энн с грустью, вытаскивая свою рабочую корзинку и со вздохом садясь перед маленькой кучкой красных и белых лоскутков. – Я думаю, что иногда шитьё неплохое занятие. Но нет никакого простора для фантазии в лоскутном одеяле. Это всего лишь один маленький шов за другим, и кажется, никогда не будет этому конца. Но, конечно, я лучше буду Энн из Зеленых крыш с лоскутным одеялом, чем Энн в любом другом месте – и ничего не делать, только играть. Я хочу, чтобы время за шитьём шло также быстро, как когда я играю с Дианой. О, мы так хорошо играем, Марилла. Правда, что касается воображения – это моя задача, но я вполне в состоянии сделать это. Диана же просто идеальна в любых других занятиях. Вы знаете этот маленький кусочек земли возле ручья, который находится между нашей фермой и участком мистера Барри? Он принадлежит мистеру Уильяму Беллу. Там прямо в углу растут кружком белые березы – это очень романтическое место, Марилла! Мы с Дианой сделали там себе домик для игр. Мы назвали его Убежище Безделья. Разве это не поэтическое название? Мне потребовалось некоторое время, чтобы придумать его. Я не спала почти всю ночь, всё думала о нём. И вот, когда я готова была заснуть, ко мне пришло вдохновение. Диана была в восторге, когда услышала это название. Мы устроили наш дом очень элегантно. Вы должны прийти и увидеть его, Марилла. У нас есть отличные большие камни, все покрытые мхом – для сиденья, и доски от дерева до дерева – это полки. И мы ставим нашу посуду на них. Конечно, вся она разбита, но очень легко представить, что она целая. Там есть кусок тарелки с узором красного и желтого плюща, что особенно красиво. Мы поставили её в гостиной и у нас есть также сказочное стёклышко. Оно прекрасно, как мечта. Диана нашла его в лесу за курятником. Оно переливается маленькими радугами – такими радугами, которые ещё не выросли. Мать Дианы рассказала ей, что это стекло – это осколок лампы, которая у них когда-то была. Но лучше представить, что это феи потеряли его однажды, когда у них был бал, поэтому мы называем его волшебным стеклом. Мэтью собирается сделать нам стол. О, и мы назвали этот маленький круглый пруд на поле у мистера Барри Вербным Озером. Я вычитала это название из книги, которую Диана дала мне. Это была захватывающая книга, Марилла. У героини было пять кавалеров. Я бы удовлетворилась и одним, а вы? Она была очень красивая и прошла через большие испытания. Она запросто могла упасть в обморок. Я хотела бы уметь падать в обморок, а вы, Марилла? Это так романтично. Но я для этого очень здоровая, хоть и худая. Я верю, что когда-то поправлюсь. Как вы считаете? Я осматриваю свои локти каждое утро, когда встаю, чтобы увидеть, не появились ли там ямочки. Диане пошили новое платье, с рукавами до локтя. Она наденет его на пикник. О, я надеюсь, что всё будет хорошо в следующую среду. Я не перенесу, если что-нибудь случится, и помешает мне пойти на пикник. Ну, может, я бы и перенесла это, но это была бы трагедия на всю жизнь. И не имеет значения, если я пойду на сотни пикников в последующие годы; они не заменят этого. Мы будем кататься на лодке по Озеру Мерцающих Вод – и есть мороженое, как я уже вам говорила. Я никогда не пробовала мороженое. Диана пыталась объяснить, что это за ощущение, но я думаю, мороженое является одним из тех вещей, которые выходят за рамки воображения.

– Энн, ты говорила целых десять минут, я сверила по часам, – сказала Марилла. – Теперь, просто ради любопытства, посмотрим, сможешь ли ты столько промолчать.

Энн замолчала. Но всю оставшуюся часть недели она только и говорила, что про пикник, думала о пикнике и мечтала о пикнике. В субботу шел дождь, и она довела себя до такого нервного состояния из-за страха, что дождь не кончится до среды, что Марилла велела ей пришить несколько дополнительных лоскутков, чтобы успокоить нервы.

В воскресенье Энн призналась Марилле по дороге домой из церкви, что она похолодела от волнения, когда священник объявил про пикник с кафедры.

– Такая дрожь пробежала у меня сверху вниз по спине, Марилла! Я не думаю, что действительно верила, что пикник состоится. Я не могла не думать, что он был только в моём воображении. Но когда священник говорит о чём-то с кафедры, ты просто должен поверить в это.

– Ты слишком близко всё принимаешь к сердцу, Энн, – сказала Марилла со вздохом. – Я боюсь, что тебя ждёт очень много разочарований в жизни.

– О, Марилла, ждать чего-нибудь – это уже удовольствие, – воскликнула Энн. – Вы можете не получить ожидаемого, но ничего не может отнять у вас удовольствия от предвкушения. Как говорит Миссис Линд: «Блаженны те, кто не ожидает ничего, они не будут разочарованы». Но я думаю, что было бы хуже не ожидать ничего, кроме разочарования.

Марилла надела аметистовую брошь в церковь в этот день, как обычно. Марилла всегда надевала туда эту брошь и сочла бы кощунством не надеть её– таким же, как забыть Библию или монетки для пожертвований. Эта аметистовая брошь была самой большой драгоценностью Мариллы. Дядя – моряк подарил эту брошь ее матери, а та в свою очередь, завещала ее Марилле. Это была старомодная овальная брошь, обрамлённая очень красивыми аметистами, в ней хранилась прядь волос её матери. Марилла слишком мало знала о драгоценных камнях, чтобы понять, насколько ценными на самом деле были эти аметисты; но она думала, что они очень красивые и всегда было приятно осознавать их присутствие на шее, над воротником её коричневого атласного платья, даже несмотря на то, что она не могла видеть их.

Энн была в восхищении, когда впервые увидела эту брошь.

– О, Марилла, это прекрасная элегантная брошь. Я не знаю, как вы можете обращать внимание на проповеди или молитвы, когда она на вас. Я бы не смогла, я знаю. Я думаю, аметисты просто прелесть! Я именно такими представляла алмазы. Давным-давно, прежде чем я увидела настоящий алмаз, я читала о них и пыталась представить себе, на что они будут похожи. Я думала, что это прекрасные мерцающие фиолетовые камни. Когда я увидел настоящий алмаз в кольце у одной дамы, я была так разочарована, что заплакала. Конечно, он был очень милый, но я не так его себе представляла. Вы позволите мне подержать брошь одну минуту, Марилла? Как вы думаете, аметисты – это души хороших фиалок?