Жизнь Амаль - Аиша Саид Страница 23

Насрин Баджи отложила телефон и вздохнула. Она сидела в гостиной рядом с Джавадом Сахибом. Я подала ей чашку чая. На заднем плане работал телевизор.

– Что такое? – спросил Джавад Сахиб.

– Зеба снова отменила наш поход по магазинам в Лахоре.

– Ты, наверное, все равно не хочешь ехать, – заметил Джавад Сахиб. – Там сейчас ужасные пробки.

– Мне нужно новое сари на свадьбу твоей кузины. У меня вся одежда отстает от моды на пару сезонов. Но с тех пор, как у Зебы родился внук, у нее никогда нет времени.

– Тогда поезжай одна.

– Как-то странно ехать в город одной. Поедем со мной? – Насрин похлопала сына по руке. – Мы так давно ничего не делали вместе.

– Ты же знаешь, сколько у меня работы.

Она нахмурилась, потом посмотрела на меня.

– Точно. Амаль, ты поедешь со мной, – заявила Насрин.

– Я?

– Это долгая поездка, займет около двух часов, если повезет с дорожным движением. Поди упакуй сухие закуски, воду и термос с чаем.

Вмешается ли Джавад Сахиб? Скажет ли, что не отпускает меня из поместья? Но он был занят своим телефоном и промолчал.

– Ты едешь в Лахор? – спросила Набила, когда я вошла на кухню.

– Да, нужно принести ей закуски и чай, – сказала я осторожно.

Может, девушка хотела поехать вместо меня? Прошло уже несколько месяцев после нашего перемирия, но я не могла полностью забыть ее предательство.

– Сумки быстро наполняются и становятся тяжелыми, – сказала Набила. – К концу дня уже руки отваливаются. Опускай их каждый раз и отдыхай, как только появится такая возможность.

– Спасибо за совет, – поблагодарила я, и Набила улыбнулась.

Вскоре я уже сидела рядом с Насрин Баджи в черной машине. Мы ехали мимо хлопковых полей, апельсиновых рощ, полей сахарного тростника. Вскоре показался район, где я жила, и мы свернули на главную улицу. Раньше я ходила здесь едва ли не каждую неделю. Мы проехали мимо открытого рынка. Шаукат стоял у своей лавки, беседуя о чем-то с продавцом кульфи. Я прижала пальцы к потемневшему стеклу, глядя на мелькавшие лавки и магазинчики.

– Это был Шаукат? – спросила Насрин Баджи.

– Да, – ответила я.

– На секунду мне показалось, что это его отец. Сегодня на рынке не так шумно.

– Продукты поставляют только по вторникам и пятницам, и тогда здесь не протолкнуться.

– Две поставки в неделю? Неплохо.

– Они добавили больше места на складах. С дороги этого не видно.

– Я уже забыла, как протекает жизнь в наших деревнях. Только те, кто живет там постоянно, точно знают, что происходит.

Мы проехали по моей улице. А потом на какой-то миг мелькнул мой дом. И вскоре снова исчез. Он показался мне каким-то уж совсем маленьким. Интересно, станут ли все мои воспоминания о родном доме такими же далекими, как и впечатления Насрин Баджи о деревенской жизни? Я с тоской смотрела в зеркало заднего вида, наблюдая, как деревня исчезает за поворотом. И почувствовала, что теряю часть себя…

Мне казалось, я хорошо представляю себе, как выглядит Лахор, но ошибалась. Одно дело – читать об этом в книге или наблюдать по телевизору, и совсем другое – увидеть собственными глазами.

Рикши, мотоциклы, грузовики и легковые автомобили сновали по узким дорогам вместе с велосипедами и толпами людей. По обе стороны улицы теснились магазины, а над головами возвышались рекламные щиты и большие вывески на урду.

Внезапно машина резко затормозила.

– Мы ведь еще не приехали? – спросила Гулама Насрин Баджи.

– Мы почти на месте. Дорога перекрыта. Снова забастовка…

– И что же они требуют на этот раз? – Женщина откинулась на сиденье и вздохнула.

– Они выступают против судьи Барси, – сказал Гулам, когда машина медленно двинулась сквозь рев уличного движения. – Во всяком случае, так написано на плакатах.

Я выглянула в окно. На тротуарах и улицах толпились люди с плакатами. Кое-кто держал фотографии судьи, на которых его лицо было перечеркнуто красной краской. На ящике стояла женщина в красном хиджабе. Она подняла рупор и закричала:

– В тюрьму судью Барси!

Толпа принялась скандировать вместе с ней, и от голосов машина завибрировала.

– Вот досада! Судья творит какие-то мерзости, а нам из-за этого приходится торчать в пробке, – пожаловалась Насрин Баджи. – Клянусь, они каждую неделю находят новый повод выйти на улицы!

Я читала о протестах в новостях, но сейчас, когда сама оказалась среди демонстрантов, ощутила в воздухе какую-то энергию. Она проникала в меня даже через закрытые и затемненные окна…

Наконец мы добрались до места. Я выскочила из машины и через арку последовала за Насрин Баджи на базар Анаркали. Воздух был наполнен ароматами самосы и пакоров ^[9].

У нас в деревне был всего один ларек, где продавались закуски. Здесь же, насколько хватало взгляда, прилавок за прилавком выстроились в длинный-предлинный ряд. Люди размахивали руками и старались перекричать друг друга. Мы прошли мимо нескольких магазинов со специями. В каждом продавались куркума и чили, и еще я заметила целые стеллажи с какими-то разноцветными специями, которых раньше никогда не видела.