Проект «Дом с привидениями» - Триша Клесен Страница 22

– Мм?

– А ты в порядке?

Папа резко выдохнул, но обратно в комнату не зашел.

– Я над этим работаю, – тихо сказал он.

Дверь закрылась, и я тут же потянулась за фонариком, лежавшем в ящике моего прикроватного столика. Мне не привыкать читать страшные рассказы под одеялом. Я их открываю, когда не могу уснуть, а потом так пугаюсь, что сон совсем как рукой снимает. Вот только этой ночью меня ждала настоящая история привидения.

«Я недолюбливаю повышенную активность малышей. У Пейдж она мне тоже не нравилась. Само собой, из-за этого я чувствую себя виноватой. Разве мама не обязана наслаждаться всеми стадиями развития своего ребенка? Аплодировать и радоваться каждому новому шагу? Вот только в этот период у меня появляется ощущение, что я потеряла свободу, а заодно с ней еще и разум».

Несмотря на красивые буквы с петельками и звучащий в голове мамин голос, мне трудно поверить, что это писала она. Разве мама могла так относиться к Пейдж? Ко мне?

«Я нигде не могу ее оставить, но никуда не могу с ней пойти. Я все понимаю. В этом возрасте детям хочется двигаться, и они ужасно сердятся, если им этого не позволяют, но я скучаю по тем временам, когда могла оставить ее в кроватке и спокойно пойти в душ, позвонить кому-нибудь, оплатить счета».

Вдруг так пойдет и дальше? И меня ждут сотни страниц, на которых мама причитает о том, как сложно быть матерью? Может, стоит на этом остановиться?

Но я не могу остановиться.

«Когда я жалуюсь, Дэйв – типичный мастер „решать“ вопросы – предлагает вернуться на работу. Ничего он не понимает. Такой вариант даже не рассматривается; да, с ней мне тяжело, но без нее будет в тысячу раз тяжелее. Нет ничего прекраснее, чем быть центром ее вселенной».

А вот и она. Меня накрыла волна облегчения, и я улыбнулась. Вот моя мама!

Глаза у меня то и дело закрывались. Я не хотела откладывать блокнот, но сон одержал надо мной верх. Я убрала дневник в сумку и спрятала ее под кровать – там никто не найдет мое сокровище. А потом меня утянуло в чудесный мир снов со смеющимися младенцами и колыбельными.

* * *

Я проснулась в десять. На мгновение мне показалось, что все события прошедшей ночи были только сном, и тогда я перекатилась к краю постели и засунула руку под кровать. Ощутив под пальцами ткань сумки, я облегченно вздохнула. Мне хотелось немедленно ее открыть и все-все-все прочитать – читать весь день без остановки, – но живот у меня урчал, а еще хотелось в туалет, так что я отбросила одеяло и поспешила в ванную. В гостиной сидел папа – в своем любимом кресле – и смотрел телевизор.

– Привет, – улыбнулся он.

– Доброе утро. – Я тоже улыбнулась.

– Не выспалась, наверное? Устала?

– Нет, все в порядке. Только есть хочется. Папа кивнул, а я поспешила на кухню. Взяла печенье с джемом внутри, налила стакан сока и направилась обратно к лестнице.

– Ну что, какие на сегодня планы? – спросил папа, когда я проходила через гостиную. Я замерла и пожала плечами. – Хочешь сходить в кино? Раз уж с «Дюной» у нас не вышло.

Честно говоря, если бы мне предложили выбирать между прогулкой с отцом и чтением маминых дневников до моей вылазки в подвал, я бы обрадовалась, но теперь ни на что не могу решиться. С одной стороны, было бы глупо не воспользоваться шансом провести время с папой. Разве не об этом я мечтала? Чтобы все снова встало на свои места? С другой стороны, мамины воспоминания. Они нужны мне как воздух.

Видимо, папа заметил мою нерешительность:

– Если ты уже занята, ничего страшного.

Именно выражение его лица помогло мне принять решение.

– Я бы с радостью сходила, пап. Во сколько?

Он подался вперед. На журнальном столике покоилась аккуратно сложенная воскресная газета.

– Здесь есть расписание. Смотри, вот парочка неплохих вариантов: в половине первого или, например, в три.

Если бы я могла, я бы пустилась в бешеный пляс от счастья.

– Давай в три? Мне… Э-э… Надо заняться рефератом для школы. Я хотела посидеть в библиотеке, а она все равно закрывается в два по воскресеньям.

Я сказала папе, что до библиотеки дойду сама, а он пообещал меня забрать и поехать со мной прямиком в кинотеатр. Я побежала вверх по лестнице, перепрыгивая через ступеньки, но чуть не обрызгала все соком, и пришлось идти чуть медленнее. Я поела и собралась в мгновение ока. Вынула из рюкзака статьи о привидениях и наполнила его мамиными дневниками. Они тяжелые, но я не хочу их разлучать – когда все блокноты собраны в одном месте, дух мамы кажется единым. Кроме того, я не знаю, с чего начать. Здорово, когда можешь выбрать любой блокнот – вдруг мне попадется неудачный год или что-то вроде того? Из-за этого рюкзак весил больше обычного, и я надела его с тяжелым вздохом. Так мне придется долго плестись до библиотеки, но оно того стоит. Никто мне не помешает. Никто не застанет врасплох.

Увесистая тайна тянула меня к земле. Не только из-за толстых блокнотов, но и из-за того, что я ни с кем не могу поделиться своим секретом, а это как-то неправильно. Но это же не так, правда? Я делаю доброе дело, возвращая в нашу семью мамин дух, разве нет?

Выходя из дому, я решила перейти на более открытые послания. Папе с Пейдж требуется нечто большее. Как и мне.

Сам того не зная, папа подарил мне отличную возможность. Его плеер был подключен к колонкам и играл мелодии в случайном порядке, а он ушел мыться в душ. «Пожалуйста, лишь бы он здесь был!» – молилась я, проматывая список песен. Папа много что удалил, так что его могло и не остаться, но я все-таки нашла этот плей-лист и ударила кулаком по столу от радости. Мама подготовила его к их последней годовщине. Список песен, которые напоминали ей о нем. Папа ожидал увидеть с десяток романтичных мелодий, некоторые таковыми и оказались, но вместе с ними здесь оказались и смешные, веселые песни, например одна старая – в стиле кантри – о том, как сложно быть скромным, когда ты идеален.

Я выбрала ее и поспешно выскользнула из дому, пока папа не вышел из душа и не поймал меня с поличным. Когда я закрывала дверь, из колонок уже играла «I’m Too Sexy». Это был иной вид привидения – призрак смеха. Помню, как папа танцевал по дому в халате и тапочках, беззвучно ей подпевая. Пейдж закатывала глаза и ворчала. Мама делала вид, что она в ужасе, но быстро сдавалась, сгибаясь пополам от хохота.