Внеклассная работа - Борис Батыршин Страница 21

Галина выслушала подругу, покивала и задумалась, сосредоточенно покусывая нижнюю губу. Потом вдруг щёлкнула пальцами:

– Есть то, что надо! И как раз в библиотеке: три гравюры на стене – виды Москвы. Сейчас, только у Агафеича ключ возьму…

– А он даст? – запоздало крикнул Сёмка в спину убегающей гимназистке. Та только отмахнулась – мол, куда денется!

– Агафеич – это кто, швейцар? – повернулся Сёмка к Светке. Та пожала плечами.

– Откуда я знаю? Наверное… – и, после крошечной заминки: – Сём, ты на меня не сердись, хорошо? Мы с Галиной договорились, что если мы в городе ничего не найдём, то вернёмся к ним домой. А она тогда заранее маму подготовит, и они вместе объяснят всё Галкиному отцу, когда он со службы вернётся. А тебе ничего не сказала, чтобы ты об этом не думал, а только как дверь найти. Домой очень хочется… – и девочка всхлипнула, пряча предательски покрасневшие глаза.

«Ну вот, опять! Верно говорят – глаза на мокром месте… Но сердиться на неё решительно невозможно. В самом деле – попасть вот так в прошлое, в осаждённый город, под японские снаряды… Другая бы в истерике билась, а Светка очень даже хорошо держится, раз уж на девчачьи хитрости сил хватает…»

По коридору снова застучали башмачки. Прибежала Галина – с ключом от библиотеки. Сёмка облегчённо выдохнул.

Гимназистка распахнула высоченную, с полукруглым окошком наверху, дверь с тусклой медной табличкой: «Библіотека». Пара секунд на то, чтобы глаза привыкли к полумраку – и…

У Сёмки подкосились ноги.

Вот она. Будто всегда тут была… В длинном простенке между библиотечными шкафами – три гравюры в тяжёлых золочёных рамах: «Васильевскій спускъ», «Ново-дѣвичій монастырь», «Таганская площадь». Дверь пристроилась точно под третьей. Ну да, правильно – Сёмка живёт на Таганке, и там же находится их со Светкой школа.

Мальчик шумно выдохнул – оказывается, с того момента как Галина принялась отпирать библиотечную дверь, он не дышал. Рука, сжимающая заветный ключ, занемела – не заметил, когда успел вытащить его из кармана. Семён разжал ладонь – бородка, как в тот, первый раз, впилась в кожу, оставив на ней глубокий, быстро наливающийся краснотой отпечаток.

– Ну что? – прошипела Светка. – Есть? Видишь?

Сёмка снова прокашлялся. Это уже входит в привычку?

– Вот она, передо мной. Видишь картины на стене, напротив? Дверь под третьей.

По прошлому опыту Сёмка помнил, что Светлана увидела дверь лишь в самый последний момент. Или показалось? Они ведь тогда вообще не проходили через эту дверь! «Провал в прошлое» произошёл тогда, когда он, Сёмка, провернул ключ в скважине. А спутница, кажется, держала его за руку?

«Это, наверное, очень важно!» – он похолодел от мысли, что сам может вернуться домой, а Светка останется здесь, за закрытой дверью.

Но почему это дверь должна закрыться? А если и закроется – что мешает открыть её снова? В любом случае суетиться сейчас не стоит. Надо продумывать каждый шаг – «медленно и методически», как говорит дядя Витя. Очередная фраза из очередной любимой книги…

Всё словно тонет в липкой патоке. Звуки исчезают, полосы света из окон сливаются в невыразительный серый фон, окружающие предметы расплылись. И только Дверь выделяется на этом размазанном фоне невыносимой фотошопной чёткостью.

Галина шагнула вперёд, обходя застывшую в дверном проёме подругу. Светка стоит, будто боится даже шорохом нарушить навалившуюся тишину, – и шаги гимназистки звучат в ватной тишине, как колокольный звон.

– Ну что, нашли, что искали? Сём, Свет, что вы молчите, в самом деле?

Сёмка встряхнулся, как мокрый спаниель. Нормальный мир вернулся – привычные уличные шумы, топот копыт, голоса, далёкий гудок паровоза. Но и дверь никуда не делась – хотя и перестала быть воплощённым, зримым центром мироздания. Дверь как дверь…

– Да. – Спасибо, хоть откашляться не тянет… – Да, нашли, всё хорошо. Спасибо за помощь!

– Так вы не уверены, сможете ли вернуться? – расстроенно спросила Галина. Она повторяла это снова и снова, и всякий раз Светка отчаянно мотала головой, не выпуская ладони подруги. Глаза у обеих были зарёванными.

Когда Сёмка рискнул прикоснуться к Двери, он снова, как в тот, первый раз, испытал укол неведомой энергии, проникшей в тело через ключ. На этот раз мальчик не испугался: он того и ждал – нет, даже жаждал, мучительно мечтая о короткой судороге, пронзающей руку до самого плеча. Теперь вставить бородку ключа в скважину – и всё, путь домой открыт!

«Удивительно – отстранённо подумал он, – а ведь Светка, осознав, что всё в порядке, не кинулась к двери с воплями „Хочу к маме!“ Нет, она повисла на Галкиной шее, и уже полчаса девчонки прощаются, уверяя друг друга, что непременно встретятся снова».

Ему бы эту уверенность…

Галина, разумеется, попросилась «сходить туда, с вами, хоть на минуточку посмотреть на будущее». Сёмка решительно воспротивился: конечно, Москву не обстреливают из пушек – но как быть, если Дверь всё-таки закроется навсегда?

– Свет, так я буду ждать, – в который уже раз повторила Галка. – Сегодня нам объявили, что гимназия закрывается. Если японцы подойдут к Артуру с суши, здесь будет солдатский госпиталь. А я поступлю в него добровольной сестрой милосердия и буду каждый день заходить сюда и проверять, не появилась ли ваша дверь. И картинку никому снять не позволю!

Сёмка вздохнул. Сто раз ведь говорил: они «вошли» в 1904-й год не здесь, а на пирсе. В гимназической библиотеке только выход; а где окажется на новый вход – кто его знает? И окажется ли вообще…

Но промолчал: зачем расстраивать человека?

Всё, пора…

Ребята взялись за руки. Сёмка нарочито медленно поднял ключ. Вот, сейчас…

– Подождите! – Галина схватила мальчика за рукав, будто стремясь удержать. – Я так и не успела спросить: скажите, японцы нас не одолеют? Крепость устоит? И флот – он тоже победит?

Глаза гимназистки вспыхнули такой надеждой, что Сёмка, не выдержав, отвёл взгляд.

– Конечно, Галь, – ответила Светлана. – Русские побьют японцев и прогонят прочь из Маньчжурии. И острова на Курилах захватят, и все японские корабли потонут. А сама Япония так испугается, что их парламент примет закон, запрещающий японцам иметь армию. И японцы будут делать для всего мира красивые товары, а в Москве откроют специальные японские рестораны. А ещё они придумают такие книжки с картинками – мангу. Я тебе в следующий раз привезу!

«Ну да, только Светка не сказала, что произойдёт всё это на сорок лет позже. А до тех пор случатся ещё две страшенные войны. А в эту войну Россия будет побеждена и корабли – те, что горделиво дымят сейчас в гавани Артура, – уйдут на дно. И крепость падёт, и…

Но ведь Светка не солгала? Они всё равно одолеют, пусть и через много лет. И правильно, нельзя подрывать веру в победу у тех, кому предстоит сражаться…»