Пляж исполненных желаний - Ирина Щеглова Страница 21

– Поэтому мама не ругает меня за ночные прогулки? Она знает?

– В общем, да.

– Заговор! – я расстроилась. Так хорошо началось утро, и так плохо заканчивается.

– Ну-ну, не злись, – Иван взял мое лицо в ладони, приподнял, склонился и коснулся губами кончика носа. Я невольно прикрыла глаза, ожидая поцелуя. Но он уже отступил от меня, отстранился.

– Пойдем к сторожу на причал оладушки есть? – предложил Иван.

Я опустила голову и тихо ответила:

– Пойдем…

Он нахлобучил на меня свою шляпу и сказал, что я вылитая китаянка. Тогда я растянула глаза к вискам и отвесила шутливый поклон.

По пляжу нам навстречу шел Леша с окольцованной девушкой, они держались за руки и оживленно болтали. Поравнявшись с нами, Леша гордо заявил:

– Сейчас купался без плавок, это очень эстетично!

Я фыркнула, подавившись смехом.

– Крутая у тебя шляпа, – сказал Леша, – а мне растаманы шапку подарили.

На голове у него красовалась круглая вышитая шапочка. Мы сказали, что очень рады за него.

На причале нас встретил сердитый сторож, он чинил сеть и ругался на несмолкающую «долбежку». Узнав, что мы хотим оладьей, дед бросил свое занятие, быстренько замесил тесто, поставил сковородку на плиту, и очень скоро мы, обжигаясь, ели чудесные золотистые оладушки, сдобренные медом и сгущенкой. Сторож напоил нас чаем и звал еще приходить «на рыбку».

Чувствовала ли я себя предательницей по отношению к Ане? Не знаю. Скорее всего, я просто на время забыла о ее существовании. И вспомнила, только когда увидела в столовке, куда мы с Иваном заявились сытые после оладушков и мокрые после купания. Народ ел вяло. У всех были заспанные и злые лица.

– Когда же это кончится! – раздавалось время от времени из-за столов.

Мама, увидев нас, только головой покачала. Зато у Аньки было такое лицо, что мне хотелось тут же провалится сквозь землю. Одна Ольга вела себя, как ни в чем не бывало. Хотя Ивана тоже трудно было смутить, он присел рядом с моей мамой, поздоровался, рассказал, какая чудесная нынче водичка и всячески рекомендовал искупаться.

А потом музыка неожиданно смолкла, словно и не было, над ущельем повисла нереальная, давно забытая тишина. Люди бросили завтракать и недоуменно смотрели друг на друга.

Валера влетел под навес с совершенно безумным лицом, он был в плавках, купался, наверное.

К нему бросились сестры поварихи:

– Что, что?

– Так, в домик, бегом, одежду мне!

Люди зашевелились, зашептались:

– Что, что… что случилось?

– Пограничники прибыли и администрация края, – быстро объяснил директор.

Мы переглянулись и, мгновенно забыв о наших разногласиях, выбрались из-за стола, незаметно проскользнули на берег и заняли наблюдательный пункт – бревно, лежащее под дубом. Мы сидели тесно прижавшись к Ивану и напряженно смотрели и слушали.

Официальные лица рассыпались по пляжу. Белый катер с государственным флажком гордо покачивался у пристани. Но, то ли место такое, то ли форма эта курортная – черные брюки, белые рубахи с коротким рукавом, – в общем, грозности никакой не исходило от представителей власти, не смотря на погоны и кожаные папки. Угроза исходила от других – автоматчиков в пятнистой форме, сопровождавших представителей власти.

Директор сопровождал начальство по берегу, где оно, начальство, распоряжалось:

– Что это у тебя? Бревна какие-то, мусор…

– Не успел, – оправдывался Свицкий.

– Как это – не успел? А когда же ты успеешь, осенью? Пляж надо привести в порядок! И лучше это делать заранее!

– Руки никак не дойдут…

Пока один отчитывал Советского, другие с любопытством и некоторой оторопью рассматривали голых растаманов, раскинувшихся на гальке, бар, шашлычную, и эту надпись на доске «кальянная»…

– Что у вас тут происходит!? – представитель власти побагровел и уставился на Валеру.

– Это не у меня, – выдохнул он.

– А у кого? Что за безобразие в пограничной зоне!

– Фестиваль, – развел руками Советский.

– Какой фестиваль!? – Взревел главный представитель.

– Ну, этот, – директор явно растерялся, – фестиваль транс-музыки…

– Чего?! Какой еще транс? Мне только трансвеститов тут не хватало!

– Они не трансвеститы, – попытался объяснить Валера, – они музыку слушают трансцендентальную…

– Это все равно! – отрезал главный представитель.

Тут к ним подбежал сухощавый взволнованный человечек без формы и начал что-то поспешно объяснять разъяренному представителю. Он то и дело махал рукой в сторону второй турбазы, куда уже ушли другие официальные лица и часть автоматчиков.

Трое мужчин, сопровождаемые вооруженными людьми с непроницаемыми лицами, медленно двинулась по сосновой аллее.

Идти за ними было как-то неудобно, поэтому мы рванули в обход, через вигвам. Вскоре мы выскочили прямо на поле, там разгорелся нешуточный скандал между администрацией и устроителями фестиваля. Мы встали за деревьями, чтоб не бросаться в глаза.

Группа мужчин отчаянно жестикулировала, до нас доносились обрывки фраз, понять суть конфликта было трудно, но любопытство распирало нас, меня уж точно, и мы продолжали прислушиваться:

– где разрешение…

– …документы…

– … филькина грамота!

– Кто позволил?! – раздался громовой раскат главного.

Я посмотрела на Ивана, он был серьезен. Анька, как и я, недоумевала. Я тронула Ивана за руку:

– О чем это они, а?

Иван прижал палец к губам. Я замолчала и снова уставилась на ругающихся мужчин. Представители власти требовали какое-то разрешение и негодовали, говорили о нарушении санитарных норм и еще о чем-то непонятном. Автоматчики стояли кольцом.

Потом события стали развиваться стремительно и абсолютно непредсказуемо. На поле со стороны турбазы вышел парень, он пританцовывал, громко подпевал сам себе и размахивал чашкой на цепочке – именно такие крутили огненные люди в своем шоу. Парень явно был под кайфом. Он начал кружить по полю, размахивая чашкой, из нее сыпались искры и падали на сухую стерню.

Мужчины замолчали и уставились на танцующего. Он, увлекшись, приблизился к одному из пограничников и стал приставать к нему. Пограничник слегка оттолкнул парня, тот покачнулся, обиделся и стал уже открыто задираться. Толстый мужик, кажется, он был главным устроителем фестиваля, бросился урезонивать своего участника. Откуда ни возьмись, набежали еще трансы, у одного из них было ведро. Вряд ли они были вменяемы, потому что сразу же бросились на защиту парня с чашкой, а тот, с ведром, выплеснул содержимое прямо на землю. Там, наверное, было что-то горючее, потому что искры из горящей чашки мгновенно подожгли сухую траву, и по полю побежали языки огня. Пограничники быстро забрали ведро и опасную чашку у трансов и погнали их с поля. Валера с худощавым мужчиной бросились тушить огонь, автоматчики пришли им на помощь. Прибежали сторож с инструктором, подоспели охранники с турбазы. Иван кинулся в общую кучу и довольно умело принялся тушить огонь. Выгорело четверть поля, дальше огонь не пустили, принесли лопаты, быстро окопали, забросали землей, забили.