Рождественская мистерия - Юстейн Гордер Страница 21

Бальтасар

Пятеро овец, два пастуха, два ангела, священный царь и маленькая девочка из Норвегии стремительно продвигались вдоль реки Рейн в год 1199 от Рождества Христова, на другом берегу реки виднелась церковная башня. Эфириил рассказал, что это кафедральный собор города Майнца.

Здесь они остановились для совета.

— Нам нужно переправиться через реку, — сказал Навин. —

И тут небольшая загвоздка, потому что опять мы напугаем бедного перевозчика и нам придется объяснять ему, что мы паломники на пути в Святую землю.

— Мы постараемся вести себя осторожно, — сказал Эфириил.

Вдруг один из них заволновался — это был ангелочек Умораил.

— Я вижу лодку там внизу! — воскликнул он.

Он тут же взлетел и бодро замахал крылышками. Все остальные последовали за ним. Умораил уже вступил в разговор с человеком, сидящим на берегу:

— Ты можешь перевезти нас на другую сторону? мы торопимся в Вифлеем и боимся опоздать ко времени рождения Христа. Мы делаем святое дело, поэтому, можно сказать, мы избранные, а не кто попало.

Эфириил удрученно покачал головой и бросился вслед за Умораилом. Догнав его, он прежде всего жестом извинился перед перевозчиком, потом повернулся к Умораилу и стал его увещевать:

— Сколько раз нужно повторять, что прежде всего ты должен говорить: «не бойся»?

Но перевозчик, одетый в необычайно красивую длинную красную мантию, не выказал ни тени испуга. Он обернулся к Элизабет и произнес:

— Меня зовут Бальтасар, я второй волхв и священный царь Савский. Мне туда же, куда и вам.

— Значит, ты один из нас, — сказал Эфириил.

И все же он счел необходимым сделать Умораилу небольшое внушение:

— На этот раз, к счастью, все обошлось, но впредь всегда начинай со слов «не бойся». Люди страшно пугаются, увидев ангелов Господних, — во всяком случае, когда мы машем крыльями.

— Прости меня, — извинился Умораил.

— Ну ладно, ладно, — отозвался Эфириил.

— А не кажется ли вам это странным — пугаться при встрече с ангелом? — спросил Умораил. — Лично я не причинил вреда даже кошке — напротив, не упомню, сколько раз я помогал этим несчастным созданиям слезть с высокого дерева. Вообще-то кошки должны раз и навсегда усвоить, что не следует забираться так высоко, но, когда мы, ангелы, приходим им на помощь, они отнюдь не выказывают испуга. Это только люди обмирают от страха при встрече с нами.

Волхвы обнялись.

— Да, давненько мы не виделись, — сказал первый волхв.

— И встречались мы далеко-далеко от берегов Рейна, — отозвался другой.

— Но я очень, очень, очень рад видеть тебя снова.

Волхвы стояли крепко обнявшись, и невозможно было понять, кто из них какую фразу произносил. Но вот уже все паломники вошли в лодку. Волхвы взялись за весла, и они поплыли через реку, которая казалась широкой как море.

Эфириил указал на прекрасный собор на другом берегу реки. Хотя было в нем нечто нескладное и у него не было такой высокой башни, как у многих других церквей, мимо которых они проходили, зато этот собор был выстроен намного раньше их всех.

— Сейчас тысяча сто восемьдесят шестой год от Рождества Христова. Строительство этого собора началось более двух столетий назад, прошло почти целое тысячелетие, прежде чем из зерна, посаженного в землю, выросло по всему миру поле церквей и соборов.

— Поле церквей, — насмешливо повторил Умораил. — Вот было бы забавно сосчитать, сколько килограммов камней и бревен было израсходовано, чтобы отметить день рождения младенца Иисуса. Не говоря уже о том, сколько тортов было испечено и сколько подарков красиво упаковано. Собственно говоря. Сочельник — это большое празднование дня рождения, ведь на него приглашаются все люди во всем мире. И этот праздник повторяется каждый год уже много тысяч лет.

Навин ударил посохом о землю:

— В Вифлеем! В Вифлеем!

Пилигримы устремились вдоль западного берега Рейна. Было такое раннее утро, что тех, кому довелось перепугаться при виде пятерых овец, двух пастухов, двух священных царей, двух ангелов Господних и маленькой девочки, одетой отнюдь не так, как это было принято в средние века, оказалось совсем мало.

И все же, когда они стремительно вбежали в город Вормс в году 1162-м от Рождества Господа нашего Иисуса Христа, они встретили всадника. Вероятно, это был стражник, который нес ночную службу.

Неожиданно подлетев к нему и пошелестев крыльями, Умораил затараторил:

— Не бойся! Не бойся! Не бойся!

И хотя наш ангелок кружил над ним, как назойливый шмель, и повторял «не бойся» немыслимое число раз, бедняга очень перепугался. Он пришпорил лошадь, помчался галопом и исчез среди низких зданий. Он даже не успел сказать «аллилуйя» или «Господи помилуй».

Эфириил удрученно покачал головой и снова начал поучать ангелочка:

— «Не бойся» следует говорить только один раз. Ты должен произносить это нежным, небесным, кротким голоском. «Не-е бо-ойся», — должен говорить ты. Научись опускать руки вниз.

Мы делаем это для того, чтобы показать, что у нас нет при себе оружия.

Волхв Бальтасар указал на собор с пятью башнями:

— Во все времена и повсюду люди простирали руки к Богу, церковные башни тоже устремлены в небо, но они простираются гораздо дальше, нежели руки.

Пастухи почтительно склонились перед его мудрыми словами, а Элизабет повторила их про себя для того, чтобы лучше вникнуть в смысл.

Навин напомнил:

— В Вифлеем! В Вифлеем!

В городе Базеле на южном берегу Рейна они снова остановились перед большим собором.

— Часы показывают год тысяча сто девятнадцатый после рождения младенца Иисуса, — объявил Эфириил, — этот собор с пятью нефами {Неф — часть собора, расчлененная колоннадой.} только что отметил свой столетний юбилей. А сам Базель в течение многих столетий был важным перевалочным пунктом для тех, кто пересекал Альпы на пути между Италией и северной Европой. Мы проделаем тот же путь через перевал Сен-Бернар.

— В Вифлеем, — сказал пастух и ударил посохом о землю.

И они пустились в путь по холмистой швейцарской земле.

Иоаким сидел у себя в кровати и размышлял о путешествии паломников в Вифлеем. Вскоре к нему в комнату вошли мама и папа. Оба очень хотели прочитать написанное на очередном листочке.